У Кайи на глаза навернулись слезы.
– Спасибо, мама. Я знаю это. Но мне просто нужно немножко побыть одной, вот и все.
Некоторое время в трубке было так тихо, что Кайя подумала – связь прервалась. Потом она снова услышала голос матери:
– Это ведь не из-за работы, верно, милая? Это из-за Бранта?
– Да, – еле слышно ответила Кайя. – Но, пожалуйста, не говори ему ничего. Чуть попозже я сама с ним свяжусь, а вдруг и правда проблемы на работе? В любом случае я собираюсь завтра вылететь домой. Я тебе еще позвоню. Хочу пожить дома недельку.
Она вдруг поняла, где найдет утешение, куда ее тянуло все эти дни. Кайе очень захотелось домой. Ее мать лучше, чем кто-либо другой, поймет, какую боль она сейчас испытывает.
– Милая, мы тебе всегда рады. Ты же знаешь. И обязательно позвони мне завтра. Я волнуюсь за тебя.
– Я обещаю.
– И позвони Бранту. Это может быть важно.
– Я позвоню.
Кайя повесила трубку и. несколько минут смотрела на стену. Он расстроен, вот как? Брант испугался, что они сделает что-нибудь с собой только потому, что он любит другую женщину? Он что, считает ее безмозглой дурой? Да, у нее разбито сердце, искалечена жизнь, но с мозгами, слава богу, у нее все в порядке. И жизнь продолжается.
Переведя дыхание, она снова взяла трубку и набрала номер офиса.
Брант ответил после первого же гудка. От одного звука его голоса у нее заболело сердце. О господи! Сможет ли она когда-нибудь забыть его?
– Кайя? – закричал он, прежде чем она успела сказать хоть слово.
– Да. – Она проглотила комок в горле. – Да, это я.
– Слава богу! – Пауза. – Где ты, черт возьми, была?
– Решила взять себе пару выходных.
Он снова чертыхнулся.
– Твои с ума сходят!
Его агрессия привела Кайю в чувство.
– Никто бы не сходил с ума, если бы тебе не пришла в голову идиотская мысль позвонить моей матери.
– Я искал тебя.
– Для чего, Брант? Все кончено.
– Не будь дурой! Ничего не кончено. И никогда не будет.
Она задохнулась от возмущения.
– Если ты думаешь, что я буду спать с тобой после того, как…
– Слушай, это не телефонный разговор. Скажи мне, где ты, я приеду.
– Нет! – выпалила Кайя. Она едва могла противиться чарам его голоса, а если он появится здесь, то вряд ли она сможет удержать себя в руках.
– Кайя, я начинаю терять терпение. – Он глубоко вздохнул. – Пожалуйста, послушай. Это важно. Я должен видеть тебя. Я хочу тебя…
– О господи! Неужели тебе недостаточно одной женщины? Иди к Джулии, Брант. Она тебя, наверное, ждет.
– Черт возьми, ты все не так поняла!
– Я буду на работе завтра. До тех пор считай, что я в отпуске. До свидания, Брант.
– Кайя, послушай, я хочу…
Она повесила трубку.
Независимо от того, что он хочет, ему придется подождать до завтра.
Ровно в полдень Кайя вышла из лифта и решительными шагами направилась к кабинету Бранта. Она приехала прямо из мотеля, не заскочив домой переодеться. На ней был сиреневый трикотажный топ, белые джинсы и сандалии. Она никогда еще не появлялась в офисе так свободно одетой. Прежде ей бы и в голову такое не пришло. Уже это было своего рода декларацией независимости.
Не говоря уже о заявлении об увольнении в ее руке.
Конечно, уверять себя, что ты теперь свободна, и действительно чувствовать себя свободной – вещи совершенно разные. Но это вопрос времени.
А пока она должна встретиться с Брантом и поставить точки над «i». Потом она повернется и просто будет ставить одну ногу впереди другой, пока не уйдет навсегда из его кабинета и его жизни.
Она расправила плечи, прежде чем войти в его кабинет, но от ее боевого духа не осталась и следа, когда она увидела Бранта. Он сидел за столом и читал какие-то бумаги. Он был таким красивым. Таким… любимым.
В эту секунду, глядя на его лицо, которое она так любила, Кайя готова была признаться, что у нее никогда не хватит сил отказаться от него. Но она должна. Ради себя самой.
Брант поднял голову, и их взгляды встретились. В это короткое мгновение ее сердце едва не разорвалось от тоски по нему, по всему, что она потеряла. Они были так близко к счастью, огромному, небывалому счастью, но сами не оставили себе никаких шансов. Боль этой потери терзала ее душу. И Кайя не могла себе представить, что эта боль когда-нибудь ее отпустит.
– Кайя, – сказал он голосом, в котором она услышала то же страдание, ту же боль. Но этого не могло быть. Чтобы мучиться так же, как она, Брант должен был бы любить ее так же, как она любит его. Но он ее не любил. Он любил Джулию.
Кайя еле нашла в себе силы пересечь комнату.
– Я увольняюсь, – заявила она твердым голосом. Его плечи напряглись, лицо превратилось в неподвижную маску.
– Почему?
– Я здесь только с одной целью, – Она увидела знакомый огонек в его глазах. – Нет, это не то, что ты думаешь.
На щеке Бранта задергался мускул.
– И о чем, по-твоему, я думаю?
– О сексе, конечно. Ты ведь только о нем и думаешь, Брант.
Он встал, обошел стол и остановился прямо перед ней.
– Нет. Зачем ты себя убедила, что это был только секс?
Она напрягалась.
– То есть виновата я, ты это имеешь в виду?
Он пристально смотрел ей в глаза.
– Почему кто-то должен быть виноват? – спросил он спокойно.
Кайя недоверчиво покачала головой.
