Золотое сердце. Ветер - [14]

Гонгора.

Чтожъ! если надо я выстрѣлю въ солнце!..

Діего.

Ты не мятежникъ, не преступникъ, нѣтъ,

Просто слѣпецъ.

Да, можно свергнуть короля, но обывателя, что жаждетъ хлѣба и покоя, — его не низложить.

Онъ трижды правъ за кувшиномъ вина въ уютномъ домѣ.

На кого ты возсталъ? — на жизнь,

На гармонію.

Гонгора.

Гармонія, законы и нрава, —

Какія непонятныя слова!

Надо умѣть ненавидѣть, надо одну только искру и много, много вѣтра,

Чтобъ отъ вашей гармоніи осталась горсточка пепла.

Діего.

Вы-ль это говорите, сеньоръ Гонгора?

Вы не пастухъ, не погонщикъ мула, вѣчно пьяный —

Значитъ вы ихъ обманываете!

Я кое-что слыхалъ о васъ. Вы учились въ Саламанкѣ.

Въ Магдебургѣ спорили о Кантѣ,

Портили глаза надъ сказками Прудона,

Вашъ умъ скептическій цѣнили профессора Сорбонны,

И въ мадридскихъ журналахъ не разъ я встрѣчалъ это имя — «Гонгора».

Вы не сапожникъ, не младенецъ, даже не поэтъ,

И вы предъ ними повторяете вотъ этотъ бредъ?

Гонгора.

Не я говорю, не Гонгора.

Развѣ я могъ бы говорить такъ дерзко и громко?

Говоритъ вотъ этотъ парень и та старуха, и вся толпа.

Я только труба.

Говоритъ вѣтеръ съ каменной Сьерры.

Тамъ вопитъ пастухъ въ грубой козьей шкурѣ,

Какъ я — носитель новой вѣры,

Апостолъ бури.

На моей щекѣ ледяное дыханье Сибири…

Ползетъ изъ Сахары сирокко душный и трепетный…

О, какъ много вѣтра стало въ мірѣ!..

Діего.

Ты смѣешь говорить…

Гонгора.

Нѣтъ, не я, только вѣтеръ.

Альда.

Все это такъ страшно… мнѣ кажется порой, что онъ пророкъ…

Діего.

Юродивый иль ловкій демагогъ.

(Про себя)

Я не могу. Пусть это безумье. Не знаю.

Кто-то во мнѣ подымается грозный, нечаянный.

Ихъ много — я одинъ. Все равно. Пусть конецъ.

Я молчать не могу. Вѣтеръ и во мнѣ.

(Толпѣ)

Рабы, вы прахъ, вы пыль! На мигъ вы возмутились,

Чтобы потомъ на землю пасть. Все это такъ старо…

Я слабый человѣкъ, но я кричу: «да здравствуетъ король

Леона и Кастиліи!»

(Смятеніе. Враждебные крики. Толпа обступаетъ Діего)

1-ый повстанецъ.

Провокаторъ!

2-ая барышня.

Мадридская собака!

Педро(заглядываетъ въ лицо Діего).

Ахъ! это Діего Романьесъ, главарь аристократовъ…

Прохожій.

Къ стѣнкѣ! куда ты, куда!..

Педро.

Онъ умретъ, какъ врагъ народа, но нельзя-жъ безъ суда.

Прохожій.

Мы слишкомъ долго ждали!

Педро.

Граждане подождите полчаса — вѣдь судъ простая формальность.

Прохожій.

Мы не можемъ ждать! смерть роялистамъ!

Нищій.

Вотъ — вотъ сейчасъ выстрѣлятъ!

Педро.

Гражданинъ Гонгора, по моему его придется увести —

Опасны эти бредни.

Гонгора.

Ведите!.. Устоять онъ думалъ на моемъ пути…

Вотъ крестъ… о, если бы послѣдній!..

(Діего уводятъ. На сценѣ остается Гонгора, Альда и на ступеняхъ балкона нищій)

Альда.

Скажите, что они сдѣлаютъ съ братомъ?

Гонгора.

Ахъ, это вашъ братъ!.. не знаю…

(За сценой голоса: «Смерть, смерть аристократамъ!»)

Аль да (про себя).

Зачѣмъ я здѣсь, съ этимъ сумасшедшимъ?

Просить некого, говорить нечего…

А ноги будто приросли къ этому камню…

Ужъ я — не я… кто-то несетъ насъ… играетъ нами…

(Гонгорѣ)

Что они сдѣлаютъ съ братомъ?

Гонгора.

Я ужъ сказалъ… судъ, строгій судъ народа, должная расплата…

Альда.

За что? за прямоту? за то, что онъ толпѣ не льститъ?

Гонгора.

За то, что мы летимъ, а онъ стоитъ.

«Да здравствуетъ король» —

Это грязное захватанное серебро,

Придворные, вино изъ Хереса, а у голодной матери,

Младенецъ тянется къ груди изсохшей… слабѣе… слабѣе…

Берегитесь! тысячи мертвыхъ младенчиковъ синими ручками схватятъ

Это нѣжное кружево на вашей дѣвичьей шеѣ.

Дѣвки изъ порта, которыя спятъ каждую ночь съ дюжиной матросовъ,

Грузчики, что плюются кровью, надрываясь,

Скорняки, вшивые, мозолями, какъ гнойной корой, обросшіе…

Впрочемъ, это васъ мало занимаетъ!..

Вашъ братъ хотѣлъ «возстановить порядокъ»…

Для насъ это висѣлицы, для васъ заслуженный отдыхъ, балы и награды.

Онъ зналъ одно: на помощь банды короля идутъ.

Придутъ-ли? Посмотримъ!.. теперь пусть узнаетъ нашъ судъ!

Альда.

Никто изъ насъ не знаетъ, что впереди.

И кто вамъ далъ право судить?

У каждаго своя правда, каждый Господа по своему славить.

Почему вы увѣрены, что только вашъ путь — правильный?

Гонгора.

Былъ рай Христа въ голубенькомъ небѣ съ розовыми ангелочками,

А вашъ братъ устраивалъ еще собственный рай — чего лучше —

За бутылкой ликера, съ танцовщицей, ночью…

Одинъ рай для жизни, другой, Христовъ, на всякій случай…

Нашъ рай — дорога въ край,

Куда нельзя никогда притти,

Нѣтъ рая выше, чѣмъ борьба за рай,

Нѣтъ счастья слаще, чѣмъ всегда итти.

Альда.

Но если люди въ этотъ рай не захотятъ?

Что, если имъ милѣй привычный съ дѣтства адъ?

Гонгора.

Я ихъ заставлю! я сожгу ихъ затхлый домъ.

Слѣпцовъ надо въ рай загонять бичемъ!..

Альда.

Въ рай загонять?.. вы не смѣетесь?.. О, какъ я тебя ненавижу!..

(Идетъ къ нему, всходитъ на ступени веранды)

Но отчего меня влечетъ къ тебѣ, и ты все ближе?

У тебя твоя правда, не моя, другая… вѣдь есть тысячи правдъ.

Можетъ быть, я ее узнаю, не теперь, потомъ, отстрадавъ.

Гонгора.

Мнѣ жаль васъ, вашъ отецъ академикъ, вѣрно профессора и адвокаты няньчились съ вами,

Но бѣдны и темны, какъ наша Испанія.

Вы не знали движенья, волненья, творческихъ мукъ.

Вы какъ земля, которую еще не взрѣзалъ плугъ.

Читаете «Подражанье Христу», васъ убаюкиваютъ монахи хитрые —

Ученики проклятыхъ инквизиторовъ…

Альда.

Вы мнѣ напомнили… У насъ въ галлереѣ есть старый портретъ,