Золотое сечение (седьмая скрижаль завета) - [8]

Кристина испытала отчаяние. Ветреники оказались еще и глупцами.

А как же отец ребенка? Никита любит Кристину всем сердцем. Но он такой же мужчина, как и все предыдущие. А еще он молод, он значительно моложе Кристины, а значит – он точно уйдет. «Мужчина, которому хочется положить голову на плечо...». Может ли она позволить себе влюбиться? Впрочем, она уже влюбилась...

– Кристина необыкновенно сильный человек, – рассказывал Андрей. – Она научилась быть сильной, превозмогая боль разочарований, переступая через свое «хочу». Жизнь учит тех, кто готов учиться. И правда в том, что иногда отказаться от своей мечты – не поражение, а настоящий поступок.

Кто-то настаивает на невозможном. Это право каждого. Не запрещается. Но чаще всего подобная настойчивость – лишь глупое упрямство, и не более того. Мы не можем изменить других людей, если они сами того не хотят. А заставлять их меняться ради нашей собственной прихоти, ради нашей мечты... Это неправильно и нечестно.

Конечно, у Кристины была возможность манипулировать любимыми мужчинами. Она могла их захомутать, женить на себе, вышколить. Для умной женщины это не проблема. Но для уважающей себя женщины – это чудовищно. Для женщины, которая хочет настоящей любви – смерти подобно.

Даже ветер можно дисциплинировать. Вот, например, вентилятор или кондиционер – это дисциплинированный ветер. Он дует, куда скажут и как скажут. Но сравните его с ветром, гуляющим на океанском просторе. Сравните его с осенним ветром, вздымающим в небо золотые столпы из опавших листьев. Лучше и не сравнивать...

– Но эта ее внутренняя сила как раз и стала проблемой! – воскликнул Данила.

– Святая правда! – рассмеялся Андрей. – Парадокс, но именно так. И мы переходим к самому главному. Кристина отстроила мощное здание своей личности. Она стала сильным и волевым человеком, она добилась самостоятельности. Она изучила жизнь и поняла, что ей нужно. Хорошее дело!

«Любовь – это временное помутнение сознания, – решила для себя Кристина. – Приятное, но ненадежное. На этом жизнь не построишь. На мужчин нельзя полагаться. Они переменчивы. Рано или поздно это все равно заканчивается. А я рожу мальчика и у нас с ним будет семья. У меня будет мужчина, который никогда меня не бросит».

Да, она боялась почувствовать себя брошенной! Она научилась переживать боль, но она научилась и бояться боли, избегать ее. Она научилась сносить удары судьбы, но она научилась и уклоняться от этих ударов. В конечном счете, она приняла решение – контролировать свою судьбу. Она превратила свое «эго» в неприступную крепость.

– Превратила свое «эго» в неприступную крепость, – повторил я, отчетливо понимая, что это самое точное определение внутреннего состояния Кристины.

– Прекрасная Елена за стенами неприступной Трои! – улыбнулся Андрей. – Ну что, подходящая кандидатура, чтобы с гарантией потерять в ней первую Скрижаль?..

– Еще один основной критерий, – согласился Данила. – Остался третий.

– И тут как раз закавыка! – обрадовался Андрей, которому сложности, казалось, доставляли куда большее удовольствие, нежели простые и очевидные вещи.

– Закавыка? – переспросил я, поскольку мне показалось, что теперь-то уж все понятно.

– Именно! – подтвердил Андрей. – Я готов дать голову на отсечение, что большинство ваших читателей решили, что первая Скрижаль посвящена любви или, по крайней мере, как-то связана с любовью. А я категорически уверен в том, что слова «любовь» в ней нет!

– Действительно, нет, – удивленно протянул Данила. – А как ты догадался?

– У нас есть два основных критерия. Во-первых, мы знаем, что первая Скрижаль про смерть, а не про любовь. Данила у нас на скале «Последнее пристанище» не влюбился, а чуть не умер, или даже умер... – Андрей артистично насупил брови и уставился на Данилу.

– Умер, умер! – рассмеялся тот.

– Вот. А во-вторых, – продолжил Андрей, – Кристине предстояло бороться не со страхом любви, а с самой собой, со своим «эго». Страх – только проявление ее личности, ее неприступной Трои, а не что-то самостоятельное! Но любовь, действительно, лучшая дорога к цели, которую ставит перед человеком первая Скрижаль Завета.

Я взял из рук Андрея книгу и прочитал отрывок из своего «Предисловия»:

– «Мы петляли по дорогам любви, но столкнулись не со счастливой и лучезарной фантазией, а со страхом, страхом перед реальной смертью».

– Да, кстати, хороший вопрос: «Зачем мы любим?» – оживился Андрей. – Провокационный. Любовь для Кристины была только дорогой, а не целью. Уж что-что, а любить Кристина умела и прежде. Теперь же ей предстояло убить в себе «эго», освободиться. Она должна была потерять себя. Повести себя в лес и оставить там на съедение волкам. А самой вернуться обратно.

– Очень точно! – рассмеялся Данила. – Оставить себя на съедение волкам, а самой вернуться обратно! Так и есть. Смешно!

– И вы не зря соединили любовь и смерть – продолжал Андрей. – Только вы не стали уточнять, о какой именно смерти идет речь. А речь идет о смерти «эго». То есть не о физической смерти, а о смерти личности – мировоззрения, установок, принципов, предрассудков, страхов, притязаний, амбиций, желаний и т. п.