Золотое руно - [58]

— Видишь ли, ЯЗОН, — сказал он, явно довольный собой, — поезда — это отличный способ передвижения. Ты всегда знаешь, куда они едут. Они должны ехать по рельсам, проложенным для них. Ни свернуть, ни угнать. Они безопасны и надёжны. — Большим пальцем руки он нажал другую кнопку, и «Графиня» засвистела. — Люди сверяли по ним часы.

Поезд исчез в туннеле, ведущем в спальню. Он помолчал, дожидаясь, пока он появится слева от закрытой двери.

— Но самое хорошее в них то, — продолжил он, — что если у машиниста случится инфаркт, то даже в этом случае тебе ничего не грозит. Как только он перестаёт нажимать на рычаг, поезд начинает тормозить и останавливается. — Он отпустил кнопку, которую удерживал, и «Графиня» медленно остановилась; её «чух-чух-чух» затихло синхронно с изображением. — Блестящая концепция. Это называется «мёртвая рука».

— И что?

— А то, что замена счётчика топлива — это не всё, чем я занимался под «Поллуксом». Я также установил в нём маленький детонатор. Даже практически пустой, бак «Поллукса» содержит достаточно топлива, чтобы произвести весьма приличный взрыв. А поскольку на ангарной палубе таких челноков 240, то можно надеяться на маленькую цепную реакцию. Достаточную, чтобы разнести «Арго» и, самое главное, один мерзкий компьютер по имени ЯЗОН на тысячи маленьких кусков.

— Перестань, Аарон. Ты же блефуешь.

— Ой ли? Откуда ты знаешь? — Он посмотрел прямо в камеру. — Тебе никогда не удавалось прочитать меня. Загляни в мою телеметрию. Лгу ли я? Жена Папы предохраняется таблетками. Меня зовут Вильям Шекспир. Меня зовут ЯЗОН. Какие-нибудь отклонения? Как ты думаешь, почему даже сейчас результаты тестирования на детекторе лжи не принимаются в суде? Они ненадёжны. Если ты уверен, что я блефую, давай! Избавься от меня.

— Я признаю, что твоя телеметрия неоднозначна. Но если бы ты правда хотел уверенности, то удалил бы мой медицинский сенсор из запястья.

— Зачем? Тогда бы ты точно знал, что я лгу. Ты бы рассудил, что я его удалил, потому что иначе он бы выдал мой блеф. Кроме того, он мне нужен. Я настроил детонатор на тот же канал, на котором вещает мой имплант — тот же канал, с которого ты читаешь мою медицинскую телеметрию. Если я перестану передавать — если ты меня убьёшь — то сразу бабах! Конец истории.

Я запустил маленькую конструкторскую программу для разработки минималистской модели такого детонатора, затем сравнил список требуемых материалов и список того, что хранилось в складских шкафах, которые открывал Аарон. Чёрт, это было возможно. И всё же:

— Я не верю, что ты мог такое сделать. Ты ставишь на карту жизни всех нас. Что если ты умрёшь случайно?

Аарон пожал своими широкими плечами.

— Приходится рисковать. Но мне всего двадцать семь, и я здоров. Не знаю, как долго жили мои биологические родственники, но я готов рискнуть. Думаю, я должен протянуть ещё лет шестьдесят или около того. — Его голос стал жёстче. — Скажем так: я более уверен в том, что переживу эту экспедицию, чем ты в том, что я блефую.

Я рассчитал вероятности. Он, конечно, был прав. Если бы мне удалось раздавить его «Поллуксом», «Арго» уже мог бы стать несущимся сквозь пространство облаком металлических опилок.

— Я мог бы собрать другой передатчик, — сказал я, — и скопировать сигнал с твоей телеметрией.

— Ну, да, — сказал Аарон, — ты мог бы попробовать. Но тут вот какое дело. Во-первых, у моего детонатора следящая антенна. Тебе придётся не только скопировать сигнал; тебе надо будет сделать так, чтобы всё выглядело, будто он всё время приходит из одного и того же источника. И во-вторых, даже с одной сломанной рукой у меня их больше, чем тебя, ведро с микросхемами. Как ты соберёшь этот передатчик, не обращаясь ни к кому за помощью?

Я бы почесал в затылке… если бы у меня был затылок.

Аарон подступил ближе к моей камере.

— А теперь, ЯЗОН, скажи мне, где мы находимся.

26

До сих пор я исследовал воспоминания Аарона Россмана лишь пассивно, листая нейронную сеть его прошлого, просеивая битовые матрицы его жизни. Однако сейчас мне придётся активировать мою модель его мозга и задать ей вопросы, в ответах на которые я нуждался.

— Аарон, у нас ЧП. Просыпайся. Просыпайся сейчас же.

Что-то зачесалось, задвигалось у меня в огромном объёме памяти, выделенном под модель нейронной сети Россмана. Логические конструкты, служившие аналогами синаптических связей и последовательностей возбуждения, сдвинулись относительно занимаемых ими средних значений. Я ждал ответа, но он не приходил.

— Аарон, пожалуйста, ответь мне.

Мощный всплеск, словно состоящая из байтов FF волна пронеслась сквозь решётки памяти — волна нейронных возбуждений, прошедшая от одного края смоделированного мозга до другого.

— Хмм?

— Аарон, ты в сознании?

Байты FF отхлынули назад, пересекая решётку в обратном направлении, перестраивая мыслительную карту. Наконец, появились слова Аарона, усиленные серией физиологических реакций обороны-бегства. Я просеивал байты, применял фильтры, выделяя её: цепочку алфавитно-цифровых символов, сочащуюся из водоворота возбуждающихся нейронов.

— … твою мать, где я?

— Привет, Аарон.

— Кто это?