«Золотое руно» - [33]

Внезапно она вспомнила, как однажды отдыхала на море. Пляж пересекал ручей, бегущий с гор к морю. Этот тонкий ручей она переходила каждый день, но сегодня был шторм и ручей превратился в ревущий поток. Кэти ступила в воду, ноги погрузились в песок, и воды сразу стало до колен. Она остановилась, подняла пляжную сумку над головой, а вода уже мчалась по бедрам. "Дальше нельзя, снесет в море!" - поняла она и сделала шаг вперед. Потом она увидела себя среди штормовых волн и местных жителей, которые вытаскивали ее, полумертвую, на берег.

С Кэти часто случалось, что она еле живой выходила из передряг, но в следующий раз... Страшно было ступать в ревущую воду, она точно знала - туда нельзя, но именно в этот момент оказывалась перед тем же темным потоком.

С Александрой Кэти не стала лгать и притворяться, она всегда знала, что пусть уж лучше суровая правда, чем сладкая ложь. Все, что у нее за эти годы накопилось, она прямо так и высказала. А главное, напирала на новую свою мысль, что Александра с ее Сашей живет как жена с мужем.

- В общем, представить можешь, что с мамочкой нашей сделалось! - воскликнула Кэти и блеснула глазами, словно увидела эту сцену рядом с собой. - Она так на меня посмотрела - глазищи, как две черные тарелки! Даже ничего не ответила, словно язык проглотила - что за женщина! Только сверлит меня глазами и видно: у нее все внутри остается. Неуютно с ней, тяжело как-то. Мне бы уйти, да само с языка слетело. Я ведь не думала, что скажу что-нибудь такое. Я просто сказала ей, что не хватало еще, чтобы она с моим Сашей спала! Сказала и будто полетела! Такая свобода меня охватила, так весело стало, будто дом подожгла!

Я потерпела, не скажет ли она что, потом ушла. Дел у меня много накопилось: в редакции надо было показаться, кофейку с народом попить, сигарету выкурить, в книжный зайти. Книги дороги, но хочешь - не хочешь, а человеку, близкому к литературе, надо новинки знать. И, к слову, выходит столько прекрасной, современной прозы про нестандартные чувства. Вот, пожалуйста. Мужчина встречает женщину, у них страсть. Он говорит ей, что она у него одна, она отвечает ему тем же. Потом она неожиданно встречает бывшего любовника и они идут в постель в память о прошлом. После постели у них разговор, и она узнает - догадайся, что?! Ее старый любовник - "би-сексуал", то есть он - бывший любовник ее нового любовника! Ка-а-а-акая жизнь!

Кэти разволновалась, включила и выключила кондиционер. Ей бы побегать по дому, подвигаться - как тяжело высиживать в машине! Ее пальцы слегка дрожали.

И тогда она моталась по Городу после разговора с Александрой. Туда надо и эти ждут, и там обещала.

- Про маму доскажу, - Кэти прокашлялась. - Через час я почувствовала, что вернуться надо, плоховато мне стало, такие разговоры я никогда не любила. И не то, чтобы ни с того, ни с сего извиниться захотелось, нет, этого, пожалуй, не было, а так - просто невыносимо стало. Что-то я там не то наговорила... Я теперь немного другая... равнодушие от этой жизни, жесткость какая-то. Дома я бы так не стала... Ну, конечно, я тогда злая была, что ж тут непонятного? Потому что они друг друга любят... больше меня. Только я не стала особенно анализировать, что да как, этим Саша любит заниматься. Я еще немного потерпела и поехала назад.

Звоню в дверь, никто не открывает. Позвонила еще раз. Как-то странно мне стало. Хотя, что я скажу, если Александра откроет, я не сообразила. Вот толкусь я перед дверью и только волнуюсь. Вдруг вспомнила: у меня есть свой ключ, давно мне Саша на брелок повесил, а случай еще не представился. Как совпало! Тут-то я в первый раз сама в дом и вошла.

Вошла и вижу чудо: Александра - гранд-дама с горбатым носом по комнатам ходит, как слепая, - руки вперед выставила! Я на нее уставилась в недоумении, даже с места сойти не могу, только глазами провожаю. А та круг сделала и ко мне идет, а глаза у нее ничего не видят! Я как эту пленку вместо глаз увидала, заорать хотела, а голос не слушается. К ней только иду медленно, зову ее - не отвечает. Молчит и мимо, мимо куда-то. Я за ней, хвать за плечо. Всмотрелась в ее лицо и вижу: засыпает! Господи! На столе все ее таблетки снотворные рассыпаны, одни облатки пустые остались, даже не сосчитать, сколько она проглотила... А рядом записка валяется, чушь какая-то: "Я все начала и не могу остановить". Я эту записку скомкала и хотела в угол запустить, но почему-то в своем кармане нашла уже дома. Я-то знаю, и ты помнишь, что если человек снотворное съест, ему нельзя дать заснуть, ни на минуту нельзя - его уже не разбудишь. Я кричу, чтоб она не спала, а она присесть собирается! Трясу ее, трясу. Она бормочет что-то, а мне в кухню надо - воду в нее наливать, а она все садится, а воду надо скорее, ужас какой! Я на нее ору во весь голос - она что-то слышит. Вы не спите, я сейчас воду - не спите! говорю. Она кивнула. Я в кухню дунула, хвать какую-то вазу, наполнила водой из-под крана, прибежала назад, а она села и спит, понимаешь, спит! Я ее трясу, дергаю всю, потом воду ей на голову вылила. Она только пошевелилась слегка, но глаз уже не открыла!