Золото Югры - [18]

Шрифт
Интервал

Выпивши вторую чашу ревенной настойки, царь неожиданно и задушевно сказал:

– Вот ты правильно задаешь вопрос, Поссевино, кто мне разрешил брать на бронь и кровь чужие земли? Никто не разрешал, ибо я есть кровь Бога нашего на Земле.

Поссевино погрозил царю пальцем, но слов не произнес, – туго жевал грецкий орех с медом. Зато царь продолжил:

– А теперь ты скажи мне, нунций Поссевино, а у кого вы спрашивали разрешения на Тридентском соборе, каковой шел целых восемнадцать лет… у кого вы спрашивали разрешения жечь древние книги, в том числе и наши, православные? Все печи в Европе восемнадцать лет топились древними, богоданными книгами, и только затем, чтобы осталась на Земле одна книга – Библия. Да в придаток к ней полукнижие – Евангелие. Я с жидами вашими много общался по вопросам торговли и разных разностей. Они мне отвечали на этот вопрос хоть и нагло, но верно: «Монополия, царь Ибан, – говорили они, – есть самое верное средство хорошо жить и хорошо кушать. Крепко спать и весело смеяться, царь Ибан».

– У жидов своя вера, – быстро сообщил Поссевино, а у нас – своя. Жиды, это верно, в городе Триденте жгли книги, да только те, что написаны ихними кровными врагами, арабами. А нас, католиков, в том богомерзком деле тебе, царь, не уличить. Не было такого. Ибо никаких книг не было. Были во всем просвещенном мире от сотворения мира только книги Библия, Евангелие да Псалтырь. Иных не имелось.

Царь Иван Васильевич не сдержался и выматерил папского нунция. Но исключительно по-арабски. Со стороны папистов никто арабского языка не знал. Но Поссевино, уловивший бывшим военным ухом, что получил в лицо непристойную брань, немедля затребовал перевода всего сказанного царем. Притом грозился немедля покончить переговоры и двинуть на Московию войска с трех сторон.

Бориска Годунов подошел к Поссевино, наклонился над узким плечиком папского посланника и прошептал сказанное царем. Выпрямился и перевел громко, в голос:

– Не вешай мне лапшу на уши!

Иван Васильевич, внимательно наблюдавший за папским нунцием, внезапно махнул руками в стороны.

Двое черных монахов немедля встали и развели на двадцать шагов черную рогожную ткань, прикрывающую темную, безоконную стену Грановитой палаты. К той стене прилепились широкие полки, семь штук, заполненные книгами. Самые огромные, размерами в лист фолио, лежали стопами на полу. Отдельно от полок стоял сундук, крытый толстой листовой медью, размерами в сажень на аршин, да глубиной в аршин.

Чернецы стали подносить к столу, под взор Поссевино, разные книги. Раскрывали их на фронтипсисе, где указывался год издания, мастерская издателя и город. Поссевино узрел константинопольские переиздания, собранные с матерчатых свитков в бумажные книги, издания роттердамские, генуэзские, венецианские, лютеранские.

– Это не Библии, не Евангелия и не Псалтыри, – начал наливаться гневом царь Иван. – Разуй глаза, особый посланник, посмотри, какие книги мы сохранили от Тридентского огня!

Поссевино, и правда, сидел с закрытыми глазами.

Голос евнуха убедительно, хоть и женским голосом произнес:

– Посланник Наместника Бога на Земле не может смотреть на дьявольские козни.

Сам евнух сидел, разув глаза. Да и остальные папские посольские люди в сторону не глядели. Они пялились на богатство, по ихним понятиям, цены немеряной.

– Одна книга – один дом, – прошептал посольский евнух.

– Бери больше, – угрюмо пробормотал викарий миланского прихода, попавший в посольство по протекции в сотни золотых цехинов. Сам он был иудей, носивший румынское имя. – Бери больше, одна книга – вилла с садом!

Они знали ценность книг – не только божественную, но и денежную.

Поссевино так и сидел, безглазый. Но острым носом чуял, сколь велико собрание древних трудов. Ибо книга со временем приобретает и свой облик, и свой запах. И живет, как человек…

Царь Иван в гневе начал подниматься со стула – уходить.

Глава десятая

Бориска Годунов отчаянно сдерживался, чтобы не ухватить царя за руки и силой удержать в палате. Сегодня главное – сговориться с папистами, и сговориться прямо сейчас, хоть на подлых условиях. Что означало избежать летней военной кампании западников и турок, за время которой они точно сотрут Московию не токмо что с карты, а вообще – сотрут.

Но опять же только прикоснись к царю при этаком его состоянии телесном и душевном, то башку отрубят напрочь, а пенек, на котором рубить, закатят прямо сюда, в Грановитую палату. Бориска Годунов решил, что голова нужнее, а русские земли – они как-нибудь прирастут.

Но тут отчего-то царь снова сел на место, мягко проговорил:

– Ну, ты, тонкоголосый, в красном халате! Подь ко мне, под царскую руку.

Посольское дело трудное, а исполнять его надо со тщанием. Тонкоголосый католический монах поспешно встал и пошел. Как не пойти, царь зовет. Не король даже, а сам Царь!

Бориска Годунов, опять же по знаку Ивана Васильевича, отомкнул личным ключом замок на кованном из меди сундуке, откинул крышку. Служки уже тащили второй стол, на который сам Иван Васильевич лично, с особым бережением, начал класть книги, вынимаемые Годуновым из сундука. А собравшимся пояснил:


Еще от автора Владимир Николаевич Дегтярев
Коварный камень изумруд

В канун 1797 года офицер фельдъегерского полка Её Императорского Величества Екатерины Второй поручик Александр Егоров по воле злого случая стал дезертиром. Сбежал в Америку, где, опять же волей злого случая, пересидел русско-персидскую войну, войну с Наполеоном. А злым случаем был огромный камень изумруд, каковой по милости сильных мира сего перемещался по странам и континентам. Русский офицер Александр Егоров чувствовал за собой великую вину за невольное дезертирство ради камня зелёного цвета и дал себе слово свою вину перед Родиной искупить.


Янтарная сакма

В XV веке во времена правления Ивана Третьего русский путешественник Афанасий Никитин отправился с торговыми целями в опасное странствие. Его скитания затянулись на шесть лет, он «три раза все деньги терял и пять раз с жизнью прощался», но оставил путевые записи «Хождение за три моря» — замечательное описание своего похода. Царь прочитал этот путевой дневник и отправил «по следам» Никитина молодых и энергичных псковских купцов. Об их приключениях в Средней Азии и Китае рассказывает роман «Янтарная сакма».


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Здесь русский дух...

Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.


Страна Соболинка

На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.


Каторжная воля

На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?


Тени исчезают в полдень

Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.