Золото тайги - [28]

Часть вторая. Варенька

У штабс-капитана Василия Андреевича Круглова золота отродясь не водилось. Кольца обручального так и не надел он на свой палец, ибо не вышло, о чем, конечно, иногда грустил, а золотые погоны поменял на зеленые, защитные, чтобы австрияки не выцеливали по их блеску его самого, как в четырнадцатом, когда все на фронт в золоте пришли, да и золото это было фальшивое. За три года боев получил Василий Андреевич орден от императора, внеся при этом в казну капитула пятнадцать рублей довольствия, но орден по правилам военного времени дали бронзовый, еще с коронованными орлами, с двумя перекрещенными мечами, Святого Станислава. Хорош, конечно, орден, да кому его показать, перед кем гордиться? Вот и носил их благородие штабс-капитан орден в кармане. А то времена смутные, солдатики снимут ночью за углом у хаты, позарившись на блеск. Довольствие было скудным, ассигнациями, выдавалось нерегулярно и уходило всё на водку и еду. Цены кусались, крестьяне ломили неимоверные деньги за свои припасы даже защищавшему их воинству. Василий Андреевич не брезговал с солдатиками с общей кухни похарчеваться, так тыловые и с этой едой часто опаздывали. Чтобы на позиции привезти – так через раз, а то и через два, а как встали под осень в оборону – совсем худо стало. Ну а что хотите, милостивые господа? Вся власть народу, царя долой, кормить армию царскую – зло, а война до победного конца. А как воевать, если еды нет? Благо, патронов в достатке, девать их было некуда: бои прекратились еще в августе.

Василий Андреевич поглубже забился в воротник шинели и предался воспоминаниям. Разве об этом он грезил в реальном училище, куда всеми правдами и неправдами поступил, вопреки причитаниям матери, что не поступит, высоко взлететь пытается? Правда, и сам он не был уверен в успехе тогда, в свои десять лет: к дворянскому сословию не принадлежал, мещанин, да еще из Соликамска – прямая дорога в лавку или на горные выработки. Но он и в детстве был упрям, рано стал читать книжки по горному делу и механике, оставшиеся от отца. Мать, получившая хорошее образование в гимназии в Казани, штудировала с ним французский. Так что испытания он сдал, поступил в Алексеевское реальное и с того времени жил самостоятельно, в комнатушке у дальних родственников в Перми. Но планы у молодого человека были грандиознее. Только об этом никто не знал. Даже Варенька…

Варенька училась в гимназии, была из старинного рода, чьи предки прославили русское оружие еще на полях битв с Наполеоном, чем ее семья, безусловно, гордилась. Правда, служба государю не принесла семейству большого капитала, отец Вареньки преподавал в гимназии и существовал на достаточное государственное содержание в две тысячи рублей в год. Кроме того, у Вареньки была шикарная квартира в четыре комнаты с мезонином и комнаткой для кухарки. Просто дворец. Все это великолепие безумно смущало подростка, который был влюблен. Влюблен тайно, безнадежно, до одури. Господи! Прости за упоминание тебя всуе, но кто, кроме тебя, может помочь в душевных терзаниях? Кто? Как можно приблизиться к этому ангелу, что идет из гимназии с портфелем, стуча маленькими каблучками по дощатой мостовой, и улыбается весеннему солнышку, ему, никчемному провинциалу из маленького городишки в штопанных десятки раз штанах, держащихся на великоватом ремне с начищенной прягой скромного реального училища? Нет, никак нельзя. Он – червь, она – принцесса.

Ее папенька не раз уже прогонял его с забора у дома, где он, не отваживаясь сделать это один, вместе с другими мальчишками освистывал проезжающие пролетки и лихо плевал шелухой от семечек в крестьянские повозки, одним глазом ловя ее окно: а вдруг выглянет и приметит лихого мальчугана? Но примечал Варенькин папенька, а чаще всего – кухарка, которая с грязной половой тряпкой гналась полквартала за ватагой парнишек, выкрикивая слова, за какие в училище точно закрыли бы в карцер с занесением проступка в кондуит.

Став постарше и прочитав несколько романтических книг господина Дюма про любовь и приключения, Вася в мечтах своих сделал Вареньку дамой своего сердца, Констанцией де Буанасье, себя определив, естественно, в д’Артаньяны, не меньше. Как и всякому рыцарю, ему необходимо было защищать свою даму от опасностей и дарить ей свою любовь. Дарить любовь Василий не умел и тратил маменькины деньги, остававшиеся от харчей, на покупку леденцов на палочке в торговых рядах у театра. Изредка ему удавалось скопить на коробочку монпансье из магазина сладостей. В любые, свободные и не только, часы, Вася ошивался у Мариинской гимназии в надежде увидеть возлюбленную даму и поразить ее шикарным подарком. Получалось это не всегда: то время уроков еще не закончилось, то Варенька, мило щебеча с подружками, торопилась в сад у Камы, и было совершенно невозможно к ней подойти. В такие моменты Вася задумчиво ссасывал леденец, тайно преследуя девочек, скрываясь за углами домов и кустами. Но иногда, когда Варенька выходила одна, он подскакивал к ней, задыхаясь от счастья, совал в руку леденец или коробочку конфет и стремглав уносился по улице вниз в полном восторге от совершенного подвига.