Золото собирается крупицами - [30]
— Балхиза-инэй, проснись, проснись, — она тронула ее за плечо. — Ты не видала моей Нафисы?
Балхиза даже не пошевелилась. Фатхия поднесла лучину к ее желтому, сморщенному лицу и увидела открывшийся беззубый рот, ввалившиеся глубоко глаза. Руки и ноги Балхизы окоченели.
Фатхию обдало холодом. «Какое несчастье! Когда же она скончалась? И где Нафиса? Уж не случилось ли чего с ней?»
Фатхия подняла лучину выше и оглядела дом. Пол был замусорен и давно не метен, передняя часть немазаного чувала обрушилась, рядом с ним валялись на полу пустая деревянная чашка и кумган; потолок, словно собираясь вот-вот обрушиться, тяжело прогнулся в одном углу.
«Во всем доме даже для милостыни ни одной вещи не найдется, — подумала Фатхия, — а ведь нужны деньги, чтобы устроить поминание на третий, седьмой и сороковый день.. И Гилман-мулла не станет без денег читать погребальную молитву, а одолжить некому»…
Фатхия взглянула опять на нары, и то ли странно как-то мигнула в этот момент лучина, то ли еще что, но ей показалось, что высохшее левое веко инэй дрогнуло. Фатхия покрылась холодным потом. Внезапно звонкий, дробный топот козьих копытцев послышался за домом, — Фатхия вздрогнула: не шайтан ли это несется? Не он ли лежал, притворившись козой, у дверей и уступил ей дорогу?!
— Прочь, прочь, нечистая сила! — крикнула Фатхия дрожащим голосом и, читая молитвы, выбежала из дому. В доме что-то упало и покатилось по полу.
Скотина все так же спокойно лежала на земле, но лишь Фатхия пошла медленнее, как сзади послышались чьи-то тяжелые шаги. Она обернулась — улица была пуста. Так она, то прибавляя, то убавляя шаг, оглядываясь и призывая аллаха, с колотящимся сердцем дошла до дому.
Нафиса задумчиво сидела у окна, сложив руки на коленях. Она, видимо, только что вернулась, и Фатхия с облегчением вздохнула.
— Где ты была, доченька?
Нафиса бросилась к матери и прижалась лицом к ее плечу.
— Мама, не ругай меня!.. Я была не у Балхизы-инэй… Я увидала Хисматуллу… Мы сидели у реки…
Фатхия оттолкнула дочь, схватила коромысло и ударила Нафису по плечу, плача и дрожа от гнева.
— Бессовестная! Ты так платишь матери за то, что день и ночь о тебе думает?..
Она сама удивилась тому, как страх перед нечистой силой, еще несколько минут тому назад живший в ней, обратился в жгучую ярость и обрушился на дочь. Она готова была кричать, выть, бить ее слепо и безжалостно, не слушая умоляющий голос Нафисы.
— Эсей!.. Эсей!.. Нас никто не видел!.. Я не сделала ничего плохого!.. Эсей!
— Ты опозорила себя и нас! — Фатхия оторвалась от дочери, села на сосновый чурбан, за стонала, закачалась из стороны в сторону. — Ой, алла, алла, как нам теперь показаться на глаза людям?.. И зачем я отпустила тебя? О, позор на мою седую голову…
— Мама!.. Мамочка!.. Пожалей меня!.. Не отдавай меня баю!.. Мы с Хисматуллой будем всю жизнь работать на вас… Не губите меня!.. Мы соберем большой калым!..
— Молчи, дурочка!.. Ты теперь от меня ни на шаг не отойдешь и никогда своего нищего Хисматуллу не увидишь!
Послышались неторопливые шаркающие шаги, и Фатхия, не видя, кто шел, уже знала, что это Хайретдин.
— Иди за занавеску, и чтобы я больше не слышала ни твоих слез, ни твоих жалоб! — Фатхия выпрямилась, набросила на голову платок, чтобы он скрывал ее заплаканные глаза. — Я отцу ничего не скажу, он и так еле живой… Не хватало, чтобы он еще заботился о твоей чести!..
Нафиса закрыла лицо руками, занавеска качнулась, и замерла, за нею было так тихо, что можно было подумать, что там никого нет.
«Теперь не буду спускать с нее глаз, — размышляла Фатхия. — Молодость безрассудна!.. Она бросится и в огонь и в воду, если за нею недоглядеть!.. Когда буду уходить из дому, придется закрывать в подвале или на замок в сарае… Потом сама спасибо скажет, что мать была строга и держала ее за косы, чтобы уберечь от глупого поступка!»
Хайретдин вошел не спеша, повесил старый красный кушак на деревянный крюк возле дверей, подтянул и прибил попрочнее телячью брюшину, которой было затянуто узкое окно, бегло оглядел чувал и нары.
— Ты бы обмазала чувал, мать, скоро гости будут, — тихо сказал он.
— Кого позвал?
— С калымом должны прийти: лошадь при ведут, корову, в дом — новый занавес, а тебе лисью шубу жених обещал… И свадьбу всю на себя берет — корову отдает на угощение. Сразу видно, что хорошего рода. Слава аллаху, наконец-то он вспомнил о нашей нужде — теперь будет чем и за Гайзуллу заплатить! Да и о Нафисе больше не станет забот — и сыта, и обута, и оде та! Верно, мать?
— Верно, верно, отец, пристроили мы ее: Слава аллаху, она у нас хорошая девушка, небалованная, и честь свою сберегла. Дай ей аллах счастья! — Фатхия отвернулась и заплакала.
— Ну, что запричитала, будто навек с ней расстаешься? — смущенно тронул ее за плечо Хайретдин. — Тут будет жить, под боком, хоть каждый день навещай… Может, и ума поднаберется: как-никак жених — человек ученый, весь коран прочитал, настоящий мусульманин…
Хайретдин сел на нары и задумался.
10
Сарай был старый, щелястый, в каждую щель пробивалось солнце, и оттого казалось, что он весь был насквозь проколот золотистыми острыми кинжалами.
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
На страницах романа показан процесс вхождения Башкортостана в состав Российского государства. Здесь также отслеживается развитие взаимоотношений башкирского и русского народов на фоне эпохальных событий периода правления Ивана Грозного, междувластия и воцарения династии Романовых.
Роман «Грозовое лето» известного башкирского писателя Яныбая Хамматова является самостоятельным произведением, но в то же время связан общими героями с его романами «Золото собирается крупицами» и «Акман-токман» (1970, 1973). В них рассказывается, как зрели в башкирском народе ростки революционного сознания, в каких невероятно тяжелых условиях проходила там социалистическая революция. Эти произведения в 1974 году удостоены премии на Всесоюзном конкурсе, проводимом ВЦСПС и Союзом писателей СССР на лучшее произведение художественной прозы о рабочем классе. В романе «Грозовое лето» показаны события в Башкирии после победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Автобиографическая повесть известного кировского писателя А. А. Филева (1915—1976) о детстве, комсомольской юности деревенского подростка, познании жизни, формировании характера в полные больших событий 20—30-е годы.
Когда они в первый раз поцеловались, стоял мороз в пятьдесят два градуса, но её губы были так теплы, что ему казалось, будто это все происходит в Крыму...
Через десятки километров пурги и холода молодой влюблённый несёт девушке свои подарки. Подарки к дню рождения. «Лёд в шампанском» для Севера — шикарный подарок. Второй подарок — объяснение в любви. Но молодой человек успевает совсем на другой праздник.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.