Золото партии - [2]

Но страшнее чекистских пуль оказалась выпущенная большевиками бацилла всеобщего равенства. Именно она повлекла под знамена международных террористов многомиллионные российские массы, именно во имя всеобщего равенства осуществлялись бесчисленные экспроприации, конфискации, национализации, именно на ее алтарь приносились неисчислимые жертвы, именно она позволила большевикам удержаться у власти, и именно из-за нее потерпели поражение их противники, пытавшиеся силой логики и разума остановить охватившее страну массовое безумие. Безумие большевизма — это болезнь что-то вроде бешенства нации; этот диагноз, к сожалению, социологи поставят слишком поздно, считая, что дальше должны уже работать психиатры. «Социализм — это идеология зависти», — еще в 1918 году определил Бердяев, но его, к счастью, никто не услышал, иначе бы уничтожили на месте. Бацилла бешенства или идеология зависти, или то и другое. Пусть ученые будущего разберутся, как на такую грубую приманку удалось поймать народы огромной страны, поверившие в возможность построения Царства Божьего на крови и разбое. Пока же народ, истекая кровью и кровавым потом, ждал, когда же его новые вожди начнут, наконец, раздавать захваченные богатства так, чтобы нарком и прачка получили свои одинаково равные доли, события развивались, как говорится, совсем по другому сценарию.

Мало кто понимает сегодня, что «созданное» в октябре 1918 года Лениным первое в мире Социалистическое государство рабочих и крестьян, было по сути своей германским протекторатом до самого крушения Германии, то есть до ноября 1918 года. Немцы, благодарные Ленину за развал Восточного фронта, а равно и за последующий развал Российской империи, обеспечивали новорожденному первенцу всех режимов военную и моральную поддержку. Немцы не только помогали миллионными субсидиями немецкого генштаба заговору большевиков против юной и наивной российской демократии, они приняли и непосредственное участие в октябрьском перевороте, обеспечив отрядами своих «военнопленных» оборону Петрограда от казаков генерала Краснова и руководя бомбардировкой и взятием московского Кремля.

Отблагодарив благодетелей Брестским миром, отдавшим под немецкую оккупацию чуть ли не половину европейской части бывшей Российской империи, Ленин получил взамен полную свободу рук на контролируемой его бандой территории. Однако они понятия не имели, сколько на этот контроль отпущено времени. Немцы постепенно начинали понимать, что за компанию они привели к власти в России, с ужасом взирая на методы большевиков по внедрению обещанного счастья попавшему под их гнет населению, и стали подумывать, а не заменить ли этот страшный режим каким-нибудь другим, поприличнее. В принципе, это сделать было очень легко: от 48 до 72 часов требовалось немецким войскам для оккупации Петрограда и Москвы. Однако, получив неслыханный подарок в виде Брестского договора, который им не снился даже в самом прекрасном сне, ведя переговоры с представителями различных политических группировок добольшевистской России, с уцелевшими членами императорского дома, Временного правительства и генералитета и предлагая свою помощь в свержении большевиков, немцы ставили единственное условие: подтверждение статей Брестского договора! Все с ужасом открещивались от этого условия, а немцы ни на какие уступки не шли. Одних губила жадность, других — честность.

Ленин знал о немецких интригах за своей спиной и нервничал, со страхом ожидая ежедневно, что немецкие штыки сбросят его со всероссийского трона так же быстро, как и возвели. Обстановка не позволяла терять времени, и надо отдать должное Ленину как «пахану» с железными нервами, который не дал сразу разбежаться умирающим от страха и впадающим в панику сообщникам из своего ближайшего окружения.

Позднее в искреннем частном письме Николай Бухарин с восторгом вспоминал: «Кто, как не Ленин, обокрав сначала эсеров, а потом и меньшевиков, стукнул им всем по голове, взял в руки дубинку и даже с нами разговаривал лишь после того, как он сам все решит. И мы молчали и подчинялись, и все, вопреки теории и программе, получалось великолепно!

Деникин под Тулой, мы укладывали чемоданы, в карманах уже лежали фальшивые паспорта и „пети-мети“, причем я, большой любитель птиц, серьезно собирался в Аргентину ловить попугаев. Но кто, как не Ленин, был совершенно спокоен и сказал, и предсказал: „Положение — хуже не бывало. Но нам всегда везло и будет везти!“»

Что же это за «пети-мети», которые большевики готовили к вывозу из страны, прокладывая маршруты аж до Аргентины?

Едва обосновавшись в Петрограде после переворота, когда немецкие «интернационалисты» еще окапывались на Пулковских высотах, а линейный корабль «Заря Свободы» (бывший «Император Александр II») стерег своими двенадцатидюймовками подступы к Петербургу с юга, Ленин, еще не зная, как обернется дело, с присущим ему цинизмом уже объявил «атаку красногвардейцев на капитал». Были разграблены дворцы, включая Зимний,[1] захвачены банки, ювелирные магазины, кассы крупных торговых предприятий, частные кассы взаимопомощи, банковские филиалы на заводах.