Золото мистера Дауна - [14]

Кто родился в Одессе,

Тот судьбой не обижен,

Он и в Питере свой,

И в Нью-Йорке не рыжий…

Господин Гринберг опустил боковое стекло и дал по газам со скоростью, которая мало подходила его комплекции и весу в обществе.

Из того разговора, что шел в камере Тарана, начальник Мюллер, нарушающий права человека подслушиванием, нехай с санкции судьи, понял после доклада переводчика только одно слово. Мистер Таран не кто-нибудь, а князь, а потому ясно, отчего он обижается на герра Мюллера и пишет жалобы прокурору. К заключенному с таким титулом следует обращаться «ваше превосходительство» — такой логический вывод сделал начальник следственного изолятора.

Адвокат задержанного мистера Тарана не зря получал семьдесят две тысячи долларов в сутки. Конечно, останься его папаша в Одессе, господин Алекс имел бы шансы зарабатывать куда больше в наше прямо-таки золотоносное время. Но куда деваться, если папа ошибся, а в Германии уже пущены корни, хотя по долгу службы приходится бывать в Америке чаще, чем на родной земле. Адвокат Гринберг хорошо изучил клиента и понимал — Таран не откажется от мести, даже если он медленно присядет лет на двадцать или по-быстрому на электрический ступ. Адвокат начал действовать еще до встречи в следственном изоляторе, забегая вперед требованиям Тарана.

Мистеру Тарану было отчего беситься. Его кинули, как последнего фраера, в родной Одессе. Откровенно говоря, Таран, проворачивая очередную аферу, позабыл о народной мудрости за русский бизнес: бабки рубят — люди летят. Он непростительно расслабился в лоходроме Америка, где привык накалывать всех легко до неприличия. Так Тарану стало мало афер на родной земле, и этот бизнесмен решил осчастливить Одессу договором за ремонт оперного театра, хотя он так же собирался его чинить, как и вкладывать деньги в любое производство, за исключением пустых обещаний.

Однако кто-то из одесских блатных сильно сыграл против команды Тарана, после чего приключения хлынули, как из того рога исключительно дерьмового изобилия. Американским бизнесменам подставили фуфлового мэра и под этот трюк кинули почти на четыре лимона зелени. Между нами говоря, Таран бы пережил такую потерю, если бы на него наехала какая-то налоговая полиция. Хотя честно платить налоги в родной Америке он считал ниже своего достоинства. Но одесские жулики не просто его кинули; они обгадили Тарана на весь деловой мир, и этот мистер потерял свое лицо, стоило появиться его фотографии с газетным отчетом в «Русском слове». Больше того, благодаря такой печатной наколке ФБР вычислило его подельника Шапиро, расколовшегося за трудовые подвиги бригады Тарана, между которых потери Первого Национального банка были не самым главным геволтом среди других финансовых операций этой команды.

Задержанный в Германии Таран был готов на пожизненное заключение, лишь бы отомстить. Но мало кто из деловых согласился бы прийти под его крыло, хорошо себе залепленное дерьмом, заботливо изготовленным его бывшими согражданами. Пускай Таран кипятился перед адвокатом сильнее чайника, он не мечтал за элементарно замочить своих обидчиков. Свое лицо Таран никогда бы не вернул, даже если бы угрохал всех аферистов мира, что обошлось, быть может, дешевле по бабкам, но куда задороже для характера. Именно поэтому господин Гринберг пошел на огромные расходы, наняв капитана Немо. Ему предстояло сколотить совершенно новую команду вместо разбежавшихся и заныкавщихся на дне таранят. Господин Гринберг использовал на всю катушку свои мозги и связи, чтобы выйти на тех, кто мог представлять интерес для затеи его клиента.

Глава четвертая

Капитан Немо был майором уже несуществующей армии. Он родился в белокаменной столице самого миролюбивого государства. Новорожденного спешно назвали Васей в честь легендарного героя гражданской войны товарища Чапаева прямо в роддоме. Потому что мамаша Василия дала письменную гарантию — ей в этой жизни требуется многое, кроме собственных детей.

Родина-мать не дала пропасть несчастному ребенку, лишенному родительской ласки. Окончив интернат, Василий, пользуясь привилегированным положением сироты, безо всякого блата поступил в ПТУ, откуда, как поется в песне, ему открылись все пути-дороги, хотя основная магистраль вела исключительно в ряды Советской Армии.

После отдачи своего долга любимой родине, которую Вася расценивал исключительно в качестве родной матери, он вернулся в столицу. Бывший пограничник тут же дисциплинированно явился в военкомат, чтобы стать на учет.

Именно здесь началось постепенное превращение отставного сержанта Васи в капитана Немо. Ну пришел бы на час раньше или наоборот, задержался где-то у пивного ларька, так его судьба сложилась бы совсем иначе. Пошел бы трудиться по гражданской специальности, строил, как все, сперва светлое коммунистическое будущее, а потом — непонятно что. Но в военкомате до отставного погранца подошел какой-то невзрачный дядя при штатском галстуке, поинтересовался его грандиозными планами на будущее и на всякий случай оставил телефончик.

Будущее Васи было, как и у всех, исключительно светлым. Ему не приходилось долго ломать голову, куда податься, чтобы принести родине наибольшую пользу. Хотя вариантов было полно, целых два: либо идти на стройку ради койки в общежитии, или на завод, чтобы получить такие же материальные блага с панцирной сеткой. Бывшему пограничнику отчего-то сломало мечтать за подобные грандиозные жизненные перспективы, а потому он на всякий случай звякнул отзывчивому незнакомцу, и на другой день Васю пригласили на Кузнецкий мост в филиал пресловутого «Детского мира».