Золото - [2]

Его легкие с хрипом перекачивали озон, растворенный в воздухе, его глаза слезились, ноздри был раздражены постоянным контактом с едким газом. Его колени подгибались, и он постоянно ударялся ими о машины, даже не замечая этого. Словно на автомате он подлил масло в канавки и желоба, открыл и замкнул контуры гидроприводов, отрегулировал шкалы манометров, продолжая наращивать мощность.

Давление и температура уже достигли невероятных величин.

Но он слишком устал… Слишком!..

Его нервы требовали отдыха, и все же он продолжал двигаться, пока в глазах не потемнело, но даже тогда он скользил зигзагами от машины к машине, подливая масло и открывая, закрывая контуры.

Два часа прошли — показались вечностью — прежде чем он разрешил себе стравить давление в камере и, напрягая зрение, уставиться во мрак, отыскивая взглядом кубик раскаленного добела металла. Почти нежно он взял пылающий брусок длинными щипцами и кинул в емкость с ледяной водой. Вода немедленно закипела, неистово бурля.

Лишившись последних сил, Уолш рухнул в кресло. Он не мог заставить себя даже пошевелиться, чтобы оценить результат героического труда. Ослепленный, одурманенный озоном, он сидел и не двигался, удовлетворенный тем, что хотя бы может дышать.

Он устало обхватил голову трясущимися руками.

«Это не может так продолжаться, — подумал он. — Я не в силах трудиться по пятнадцать часов в день, выполнять работу трех человек, только потому, что боюсь потерять все из-за своей глупой мнительности. Так не может продолжаться. Я больше не могу. Я убиваю себя! Если бы я только мог довериться кому-нибудь…»

Он уснул в жестком кресле с твердой спинкой, а утром обнаружил себя лежащим на холодном полу, в неудобной позе, испытывая боль в каждом суставе.

Весь день он провел сидя: не ел, не двигался, не думал — только сидел, словно оцепенев.

Было около шести вечера, как ему показалось, когда он заставил себя сойти с кресла и исследовать куб холодного металла. Но в ведре он не обнаружил ничего, кроме комочков из тусклого металла, лежащих на дне и хорошо видных сквозь чистую воду.

Ллойд Уолш признал свое поражение. Достигнута некая предельная точка, как бы ни хотелось этого отрицать. Его оцепенелый мозг болезненно пульсировал.

Поражение — предел усталости — а ведь казалось, что он так близко!

Он снова упал в кресло и закрыл лицо уставшими руками. Возможно, он уснул или потерял сознание — последнее казалось вполне возможным, — а в следующий за пробуждением момент увидел застенчивого молодого человека, в неуверенности стоящего перед ним. Уолш встрепенулся и вскочил на ноги.

— Я… я звонил, — торопливо произнес незнакомец. — Мне никто не ответил, и я хотел постучать, а дверь оказалась открытой. И я вошел.

— Что вы здесь делаете? — резко спросил Уолш.

Незнакомец смущенно переминался с ноги на ногу.

— Я рассчитывал найти работу. Я слышал, что у вас здесь много механизмов, а я техник… электромеханик, — пробормотал он.

Глаза Уолша подозрительно сузились.

— С чего вы взяли, что у меня здесь механизмы?

— Я обходил здания, — начал объяснять молодой человек, придя в еще большее смущение. — Я искал работу, и люди внизу, сказали мне, что слышали, как у вас тут работают машины. Поэтому я и решил зайти, узнать, не пригожусь ли вам чем-нибудь.

Появление молодого механика казалось Уолшу чудесным, но подозрительность напомнила о себе.

— Как вас зовут и где вы работали прежде? — спросил он.

— Герберт Бентон. Я… ну, я имел место на неполный рабочий день в Нью-Джерси Пауэр Компани. Это была обычная работа… Э-э, я согласен, что это выглядит глупо, но мне хотелось бы делать нечто большее, заниматься какими-нибудь экспериментами и все такое. Поэтому я уволился и стал наводить справки о других местах, где была бы возможность использовать собственную голову, вместо того, чтобы бездумно выполнять чужие приказы.

— И какой работой вы хотели бы заняться?

Бентон сосредоточенно наклонился вперед.

— Я всегда хотел сделать топливный аккумулятор, но даже не мечтал когда-нибудь подступить к этому из-за нехватки времени. Или улучшить механическую передачу, чтобы переносить большие грузы с помощью тонких кабелей, или создать передатчик узконаправленного луча, который мог бы посылать большое количество энергии.

Уолш подскочил к Бентону и схватил его за руку.

— Вы… вы действительно хотели всем этим заниматься? — он был поражен величием той работы, которую этот юноша готов был взвалить на себя.

Бентон робко кивнул.

— Откуда у вас такой интерес к этим идеям? — не унимался Уолш. — Со школы? Вы хоть как-то пытались над ними работать?

ПОЛЬЩЕННЫЙ интересом Уолша, Бентон ничего не скрывал.

— Я ознакомился с большинством идей в школе, — признался он. — Именно в то время когда мы изучали электропроводность, у меня родились первые замыслы. Разумеется, вы знаете, что в силовом кабеле заряженные частицы сталкиваются с молекулами проводника и передают свой положительный заряд; когда молекулы меди сталкиваются с другими заряженными частицами, те отдают свои положительные заряды электрическим частицам.

Тогда, если бы я мог создать плотный луч — узконаправленный радио-луч — чтобы передавать энергию на далекие расстояния, я мог бы ионизировать воздух, в котором электрические заряды передавались бы от одной молекулы к другой точно так же, как это происходит в электрокабеле. Таким образом, отпала бы необходимость в дорогостоящих проводах.