Золото гетмана - [75]

– Принимаешь мое предложение?

– Д-да… А какие гарантии? – спохватился бывший гардемарин.

– Гарантии нужно заработать, – веско ответил Коростылев. – Надо мной есть начальство. Если будешь полезным в нашем предприятии, окажешь нам большую помощь, то тогда можешь считать, что твое дело решено положительно. Но свою настоящую историю больше никому не рассказывай.

– Я просто давно не видел соотечественников…

– И расчувствовался. Впредь запомни – язык свой всегда держи на привязи. От него все беды. А что касается твоих похождений, выдумай какую-нибудь сказку. Например, что тебя похитили мавританские пираты и ты все это время провел в качестве раба на галерах. Это чтобы не подставить капитана Зотова. Судя по всему, он хороший человек. Понял?

– Конечно! Что мне нужно делать?

– Для начала ты должен прилично – но небогато! – одеться и снять другую квартиру, не в этой крысиной норе. Вот деньги… – Коростылев отсчитал молодому человеку несколько золотых. – Потом составишь отчет, как ты их израсходовал. Все это нужно сделать быстро. Как только обоснуешься на новом месте, найди меня. Я живу… – Коростылев назвал адрес постоялого двора. – Знаешь, где это?

– Знаю.

– Вот и ладушки… – Коростылев весело улыбнулся. – Ну что, князюшка, выпьем на коня? Нам пора…

Спустя двое суток после этого разговора агенты князя Долгорукова сообщили ему наименование постоялого двора, где остановился Орлик. И уже к вечеру третьего дня Коростылев со своими людьми обложил гостиницу «Золотая шпора» по всем правилам воинского искусства. К сожалению, он не мог учесть одну-единственную, но очень серьезную помеху в своем предприятии. И имя этой помехи было Бомбанс.

Однако все по порядку. Пока воришка Бомбанс терпеливо ждал, когда богатые иноземцы покинут «Золотую шпору», в просторном гостиничном номере шли оживленные переговоры гетмана Правобережной Украины в изгнании Филиппа Орлика с сыновьями черниговского полковника Полуботка.

– …Из-за этого негодяя Войнаровского, – возмущался Орлик, – казачество и старшина, которым пришлось уйти на чужбину, остались без средств! Он, видите ли, изъявил желание, как родственник Мазепы, получить все его имущество. Даже те шестьдесят тысяч талеров, которые Мазепа одолжил Карлу XII в Будищах из военной казны, что удостоверено было векселем. Для правового выяснения сложившейся ситуации шведский король назначил комиссию, в состав которой вошли польский генерал Понятовский, канцлер фон Мюллерн, камергер Клингерштерн и советник канцелярии фон Кохен. Но комиссия полагалась прежде всего на свидетельство Быстрицкого, бывшего управляющего имений Мазепы, а также на близких ему лиц и решила дело в пользу Войнаровского. А Карл подтвердил ее решение. Кому поверили – Быстрицкому! Этот мошенник еще при жизни Мазепы был замешан в разных аферах. И сидеть бы ему на колу, да он вовремя сбежал. А потом прибился под крыло Войнаровского. Сукин сын!

Андрей и Яков вежливо внимали речам беглого гетмана, который сильно оживился, когда они передали ему деньги. По такому случаю Орлик закатил целый пир, на котором присутствовал, кроме сыновей Полуботка, секретарь гетмана капитан де Клюар; им прислуживал старый слуга Орлика, которого звали Кароль.

– Не имея постоянного места, где бы я мог приклонить голову, – тем временем продолжал Орлик, – мне пришлось стать позорищем перед миром и людьми, переезжая с места на место под чужим именем, при этом выдавая себя за чужеземца. Русский посол в Вене, ссылаясь на приязненные отношения Австрии и России, добился от цесаря приказа об отказе мне в праве приюта. Власти потребовали, чтобы я выехал с семьей из цесарских владений. Не помогли ходатайства ни чешского канцлера, ни папского нунция, ни английского посла в Вене, ни польского короля, ни шведского правительства…

Сыновья Полуботка уже откровенно томились, слушая нескончаемые речи Орлика. Беглый гетман наконец нашел достойную аудиторию и заливался перед казаками соловьем. Наверное, в Салониках, где турки разрешили жить беглому гетману, упражняться в красноречии, которым славился хорошо образованный Филипп Орлик, ему было не перед кем.

– Иногда не было за что купить даже хлеба и дров… – Орлик допил свой бокал, который тут же наполнил бесшумный, словно болотный лунь, Кароль.

Старик и похож был на эту птицу: в темно-коричневом, изрядно потертом сюртуке, рыжий, плешивый и с огромными глазищами, замечавшими малейший непорядок на пиршественном столе.

– Да что дрова! Стыдно признаться, но однажды, чтобы не умереть с голоду, я заложил клейноды – две булавы и пернач. Назначенная мне шведским королем ежегодная пенсия в семнадцать тысяч серебряных талеров была заменена бумажными ассигнациями, стоившими дешевле, чем бумага, на которой их напечатали. Этих денег совершенно не хватало, чтобы содержать семью и службы. Пришлось мне перевезти жену и детей в Краков, где я устроил их в францисканском и бернардинском монастырях…

Пока господа вкушали непритязательные, но сытные блюда шеф-повара «Золотой шпоры», старый казак Грицко Потупа набивал брюхо отварной говядиной, запивая ее крепким вином из фляжки. Он сидел в своего рода предбаннике, от которого брал начало узкий коридор, ведущий в комнату Орлика.