Золото друидов - [90]

Слава богам, Гисла не ведал о сомнениях конунга, иначе вряд ли испытал бы такое удовольствие, добравшись до кустов. Уфф. Подросток аж провел ладонью по вспотевшему, несмотря на утреннюю прохладу, лбу. Нет, сегодня он точно будет сдержаннее. По крайней мере, хотя бы вечером.

Гисла оглядел мир прояснившимися глазами. Над песчаной косой берега хмуро сереет предрассветное небо. До восхода оставается всего ничего. Того и гляди алый диск выплывет из-за громады возвышающегося в паре сотен шагов леса, и бродящие вокруг лагеря стражи примутся будить заспанных, матерящихся через слово дружинных.

Так что не так много он и потерял, попытался успокоить себя подросток, в очередной раз чуть не вывихнув челюсть. Ложиться обратно не имеет смысла, будешь потом ходить хмарной весь день, и даже весло тебя не исправит, несмотря на все уверения Асмунда.

Подросток задумался, чем бы пока заняться. Вопросительно посмотрел в сторону простирающегося невдалеке леса. После случая с Хререком старшие хирдманы запретили Гисле ходить в чащу одному, что сразу же сделало эту идею необычайно притягательной. Сын Эйнара воровато оглянулся на спящий лагерь, лениво прохаживающихся, чтоб не задремать, охранников и неспешно направился к стене деревьев. За несколько десятков шагов до границы леса он остановился. Даже здесь громада чащи давила на сознание, вызывая безотчетное желание резко развернуться и, не оглядываясь, идти к ладьям, но одновременно манила, притягивала, звала к себе обещанием тайны. Гисла еще раз оглянулся. Позади раздались первые звуки пробуждающегося лагеря — заспанные окрики дружинных, плеск воды, чья-то ругань. Жаль, надо будет завтра встать пораньше и сходить порыскать по здешним лесам. Только сделать это тихо, или на худой конец договориться со стражей. А сейчас придется идти назад. Вот только что-то мешает в обуви.

Гисла попробовал не обращать на досадную помеху внимания и доковылять до лагеря, не возясь со сложной шнуровкой ботинок. Но проклятый камешек нестерпимо давил на ступню.

Подросток как раз наклонился, чтобы разобраться с проблемой, когда из туманного леса выплеснулась яростно орущая толпа, под крайне занятным знаменем — черным кабаном на красном поле. Вооруженные в основном топорами и копьями полуголые мужики набросились на разбредшихся норвежцев, многие из которых даже не успели надеть снятые на время сна доспехи. По всему берегу завязались беспорядочные схватки. Зазвенели мечи. Затрещали щиты. То тут, то там раздавалась дикая ругань, выкрики ярости и боли.

Гисла ошалело смотрел, как на него, высоко занеся топор, бежит здоровый ирландец с размалеванной синей краской лицом. Подростка спасли лишь навыки, которые суровые учителя из дружины отца вбивали в него с раннего детства. Не успев ничего сообразить, а тем более вытащить меч, Гисла свернулся в полуприсяде, пропуская мимо летящий наискосок топор, и бросился противнику в ноги. Оба рухнули на землю. Гисла, пихнув вальха пяткой, успел вскочить первым. Поднимаясь, он вырвал из ножен вальха короткий меч и, не глядя, рубанул клинком по распростертому телу. Ему повезло — удар снял с синелицего часть скальпа вместе с куском черепа.

Гисла не успел даже понять, что победил, а тем более что-то почувствовать по этому поводу — на него уже несся новый противник. Гисла удачно подставил под лезвие топора клинок, но чудовищная сила вражеского удара швырнула подростка на землю. В глазах на мгновенье потемнело. На его счастье налетчик побежал дальше, не озаботившись добить поверженного противника.

Этим занялся молодой вальх, ровесник Гислы, горящими на солнце медью волосами. Оглушенный подросток, лежа на земле, заворожено и безучастно, будто все это его не касается, смотрел, как рыжеволосый деловито собирается наколоть его на копье. Лицо ирландца, такое собранное и серьезное, внезапно приняло какое-то по-детски удивленное выражение, и он рухнул на Гислу, прижимая его к земле. От навалившейся тяжести сознание подростка на мгновенье померкло.

В себя Гисла пришел оттого, что его схватили за шиворот и с силой вздернули на ноги. Коль сейчас не был похож на немного стеснительного добряка и балагура. На лице северянина застыла перекошенная жесткая ухмылка. Зрачки, казалось, полностью заполнили глаза. Младший Асмундсон толкнул подростка, заставляя бежать в сторону берега, а когда кормчему показалось, что Гисла бежит слишком медленно, поддал ему тумака.

Впереди бесновалась озверевшая толпа. Ирландцы подобно своре загнавших медведя псов наскакивали на неровный строй викингов. Коль, почти волоком таща Гислу, молнией пронесся сквозь ряды нападавших, походя рубанул спину заслонявшего дорогу вальха и пихнул подростка в расступившиеся ряды северян. Земля пронеслась под Гислой, и со всех сторон его сжали бока хирдманов. Внезапно подростка накрыла волна звуков: лязг железа, треск дерева, ор, мат и вопли разъяренных людей. Только тогда он понял, что все это время ничего не слышал кроме биения крови в висках.

По всему берегу шла рубка. Отошедшие от первого внезапного натиска хирдманы попытались сомкнуть ряды и дать ирландцам достойный отпор. Дети зеленого острова прилагали все усилия, чтобы не допустить этого. Норманны дрались чем попало. Их главной задачей было не позволить скинуть себя в реку, а самой большой проблемой отсутствие копий и щитов.