Золото друидов - [82]

Натянуть на голову шлем, поудобнее перехватить щит и занять свое место. Строй у них получился не очень. Речная лодка на полтора десятка человек, это вам не драккар, что больше трех десятков шагов в длину. Здесь не больно-то развернешься, да и опора под ногами далеко не столь устойчива. В итоге, прежде, чем удалось худо-бедно сбить щиты, они чуть не перевернули лодку. Если бы не молодость, проведенная в море, точно перевернули бы.

По хмурому лицу Агнара Хьяль понял, если они переживут сегодняшний день, то вместо вечернего отдыха предстоит до изнеможения оттачивать воинское мастерство, постигая особенности боя на этих утлых суденышках.

Крики и ругань сменились напряженной тишиной. Лодки медленно сближаются. Из-за бортов пытливо пялятся друг на друга, сжимая оружие скользкими от пота руками, затянутые в броню воины.

Даны выглядели по-настоящему грозно. Тесно пригнанные друг к другу щиты, защищающие, в том числе и гребцов. Только в нескольких местах прорехи для лучников. Над щитами торчат острые верхушки шлемов, из-под которых внимательно изучают противника сузившиеся пытливые глаза.

Передние лодки разделяло всего каких-нибудь два десятка шагов, когда изукрашенные щиты данов раздвинулись, и вперед выступил высокий широкоплечий воин. Внимание к себе сразу привлекла налысо обритая голова с единственным светлым пучком нетронутых волос. Хьяль готов был биться об заклад, что в ясную погоду она отражает солнце лучше полированного шлема. Длинные усы, свисающие светлыми метелками едва ли не до плеч. Торс закрывает диковинный доспех из связанных кожаными ремешками, вплотную подогнанных одна к другой стальных чешуек. Руки воин держал перед собой, показывая, что безоружен. Навостривший стрелу Торгейр потянул тетиву.

— Мир! Нам нечего делить! Мир! — прокричал вислоусый.

Агнар вопросительно взглянул на Тристана.

— Драка им сейчас нужна намного меньше, чем вам.

— Мир! — так чтобы было слышно на всех лодках, прокричал Агнар и вполголоса добавил. — Оружие держать под рукой.

Щиты начали медленно, настороженно опускаться. Гребцы занимают места, при этом держа обнаженные мечи на коленях. Руки напряжены. Ноздри раздуваются. Грудь вздымается не выплеснувшимся криком. Набухшие вены перекачивают наполненную боевой яростью кровь. По опыту Хьяль знал, сейчас главное, чтобы не нашлось какой-нибудь горячей головы, что выкрикнет оскорбление. Ему не раз приходилось видеть, как одного косого взгляда хватало, чтобы люди волками кинулись друг на друга, воя и пытаясь перегрызть зубами горло противника. Скальд был уверен, то же самое сейчас творится с данами. Щиты над их бортами исчезли, но оружие явно никто из рук не выпустил.

Ладьи мерно разрезая водную гладь сближаются.

Десять шагов. Пять. Три. Два. Один. Один. Два. Три. Пять.

Хьяль перевел дыхание. Головные ладьи наконец-то разминулись. От взгляда скальда при этом не укрылось, что, когда корабли проходили борт о борт, почти касаясь мерно загребающими воду веслами, все так же стоящий на носу передней ладьи вислоусый коротко, будто нехотя, кивнул Тристану.

Меч Хьяля вернулся в ножны, лишь когда ладьи датчан растаяли в плотной пелене льющего с неба дождя.

— Хм. Доспех, явно, откуда с востока из-за Гандвика, — задумчиво произнес Ульф. — Да и прическа больше подошла бы знатному гарду.

— Видать, не всем данам после возвышения рода Рерика в Гардах жить хорошо, — легкомысленно заметил Торгейр.

Хьяля больше интересовало другое.

— Тристан, этот вислоусый кивнул тебе. Вы знакомы?

— Встречались пару раз, — с видимой неохотой ответил сын Эйнара.

— Видимо, встреча была неприятная, раз его так скривило.

— Он и кивнул-то мне больше из уважения к отцу, нежели желая поприветствовать. Я же этот галл-гойдел. Полукровка. Ни ваш, ни их. — Тристан скривился почти так же, как датчанин незадолго до этого, и Хьяль поспешил перевести беседу в другое русло.

— Я заметил, что на одной из ладей кто-то копошился.

Действительно на второй и третьей лодках были видны укрытые грубой холстиной объемные тюки. Хьяль не обратил бы на них внимания, если бы один из тюк не начал шевелиться. Заметивший это дан от души пнул по беспокойной холстине. При этом послышался слабый стон.

— Добыча. Сюда ходят за рабами, Хьяль. После стольких десятилетий грабежей в этих краях уже не осталось ничего ценного. Последнее, что здесь еще можно взять, это люди. Знаешь, как называют эту страну, живущие здесь? — не дожидаясь ответа, Тристан произнес больше похожую на плевок фразу. — Знаешь, что это значит, скальд? А это значит бесплодные земли. Вот так-то.

* * *

Вскоре тянущиеся по берегу леса еще больше поредели. Потом вообще начались холмы. На округлых вершинах возвышаются изъеденные ветром, каменные изваяния вооруженных воинов и женщин с отвисшими грудями и вздутыми животами. На некоторых холмах темнеют груды массивных камней, в расположении которых явно угадывается людская рука. Самыми удивительными из них оказались стоящие торчком гигантские известняковые плиты, на которых этакими великанскими столешницами лежали плиты поменьше. Подобные столы могли достигать несколько человеческих ростов в высоту.