Золото для любимой - [17]
– Нет, золота много, – заверяет Радик. – Невыгодно стало: налоги большие, золото забирали, а деньги по году не выплачивали. А за технику рассчитываться надо? Рабочим платить надо? Я в артели работал, знаю: золотишко тут есть, – повторяет он убежденно.
– Я видел камень в воде в Юльевском карьере, – решаюсь сообщить я, – и гальку перемытую. Кто-то все же моет…
– Моют помаленьку, – подтверждает Радик. – Из Пласта приезжают…
– И намывают?
– По-разному. У кого – пусто, а у кого и тараканы попадают – самородки. Грамма по три, по шесть.
При этих словах я начинаю слегка ерзать на топчане.
– И что, где попало находят? – интересуюсь с простодушным видом. – Надо же места знать.
– Смотри, где копают. Там, скорее, есть, – словно догадавшись, к чему я клоню, подсказывает Радик. – Зря копать не станут, это точно.
Глава 12. МОШКБ
Вообще-то тут курорт по сравнению с Сибирью. Главное – здесь нет мошки. Казалось бы, радуйся! Так нет же. Я сам для себя мошка – та, самая злая, с Анабарского щита.
Да, тогда мы пережили что-то страшное. Думаю, не каждому сибиряку доводилось с таким сталкиваться.
Мы ждали вертолет, который должен был перебросить нас на другое место работ. Ждали мы его в условленном месте – у края большого высохшего за лето болота, поросшего дурманным багульником и голубикой, куда вертушка и должна была сесть.
Стояла жара, сушь, полное безветрие, и воздух вокруг нас был черен от полчищ мошки. Она облепляла нас с головы до ног, так что невозможно было вздохнуть. За полтора месяца работы мы уже притерпелись к ней и к комарам, но тут творилось что-то адское. Бесчисленные мелкие твари проникали под накомарник, лезли в глаза, в волосы, жужжали и копошились в ушах, жгли шею, лицо, руки, набивались в сапоги. Физиономии и руки у нас распухли, запястья были обглоданы до мяса. Никакие репелленты не действовали.
Осатанелые, отплевываясь и ругаясь, мы натянули кое-как пять пологов из марлевой ткани и в панике заскочили под них, искусанные, злые, подавленные. Стаскивая сапоги, чтобы дать отдых зудящим ногам, я с удивлением обнаружил, что сапоги набиты землей. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это никакая не земля, а давленая мошка. Я выгребал ее из сапог горстями.
…Вертолета не было ни на второй день, ни на третий. Мокрые от пота, грязные, мучимые жаждой, мы не имели возможности ни окунуться где-либо, ни даже умыться; голодные, не могли нормально поесть, боясь даже нос высунуть из своих убежищ. Лишь ночью, когда становилось прохладнее и мошку на два-три часа сменяли комары (они казались теперь такими родными, милыми существами, поделиться кровью с которыми даже приятно), мы выползали наружу, разводили костер, что-то варили, умывались, справляли нужду, заполняли водой фляжки, чтобы назавтра не умереть от жажды.
Увы, эти минуты отдохновения были слишком короткими. Часа в четыре утра зачинался рассвет, и вместе с первыми солнечными лучами на нас обрушивались неистребимые и безжалостные полчища. Полога лишь сдерживали главный удар, рассеянные же отряды нечисти кружили и тут, проникая то ли под краями пологов, то ли сквозь разреженные участки марли. Все мы сделались угрюмыми, раздраженными, и собираясь ночью вокруг костра, почти не разговаривали и даже не глядели друг на друга.
Среди нас был некто Михаил – крепкий накаченный парень, недавний выпускник Горного. Он брал на себя самые длинные маршруты, без всяких усилий таскал тяжеленные рюкзаки и мог в одиночку, играючи, загрузить вертолет. И держался он соответственно – этаким молодцом, настоящим полевиком.
На третий день Михаил обезумел. С хриплыми отчаянными криками он принялся раздирать руками свой полог. Потом рванул через пустое пространство болота, то и дело падая и катаясь по багульнику и голубичным кустам, окутанный темным облаком насекомых. Крик его скоро перешел в какой-то леденящий душу визг.
Поневоле нам пришлось оставить свои укрытия и тоже с криками, матерясь на чем свет стоит, пуститься вдогонку.
Пока мы за ним гонялись, Михаил успел в нескольких местах поджечь сухую траву.
– Я спалю к херам это чертово болото! – вопил он. – Спалю вашу проклятую мошку вместе с проклятой тайгой и с вами!
Мы не стали доказывать, что мошка эта вовсе не наша, а, настигнув беглеца, разом навалились на него. В нем же, и без того достаточно здоровом парне, пробудилась вдруг недюжинная сила, и мы вчетвером едва смогли его скрутить. При этом он успел расквасить мне нос, а одному студенту чуть не сломал руку. Пожар также удалось погасить (сбив пламя куртками), пока он не набрал мощь.
Плененный, удерживаемый с каждого боку двумя человеками, с размазанными по лицу копотью и давленой мошкой, «настоящий полевик» ревел в голос – хрипло, ужасно, запрокинув к небу голову с раскрытым ртом. Потом он стал задыхаться и кашлять, так как в горло, воспользовавшись моментом, тотчас же набилась вездесущая мошка.
После этого происшествия мне пришлось (по жребию) поделиться с Михаилом внутренним пространством своего полога. Правда, занимал он теперь совсем немного места, скрючившийся калачиком, вздрагивающий и всхлипывающий и такой в эти минуты жалкий.
«Грамотный и вдумчивый читатель, безусловно, оценит блестящий по мастерству и бесстрашный по психологическому анализу рассказ „Танечка“, написанный в самых лучших традициях русского реализма. Этот рассказ невольно напоминает страшный и печальный рассказ замечательного русского писателя Виктора Астафьева „Любочка“. Но не сюжетом… Разумеется, в обоих рассказах заметно сходство: в том и другом случае – изнасилование героини. Но какая разница в развитии фабулы! И ежели в рассказе В. Астафьева работает динамика, „экшен“, результат, то рассказ А.
Проводив жену в командировку, Жорж готов к «самым несусветным оргиям» и с этой целью приводит домой двух абсолютно раскрепощенных девиц. И они устраивают ему такую оргию!..Эту озорную историю невозможно читать и слушать без смеха, но при этом она еще и насквозь эротична!Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
Сборник повестей и рассказов питерского писателя Андрея Неклюдова «Звезда по имени Алголь» — это истории о первой любви, взрослении, взаимоотношениях подростков друг с другом и миром взрослых, написанные со знанием жизни, с юмором и большим уважением автора к своим героям.
Классический, казалось бы, вариант: жена уехала в отпуск, а затосковавший без женщин муж пригласил в гости подрабатывающую проституцией студентку. Однако просто секса Артёму мало, и он убеждает смуглую красотку «сыграть в любовь», притвориться, будто они не случайные партнеры на час, а настоящие любовники – пылкие и романтичные. «Сделай милость… скажи, что любишь меня, – просит он. – Скажи: Артёмчик, люблю тебя». А вот сможет ли он упросить жену сказать ему эти же слова?…Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
Что бывает, если человек после долгих лет встречает свою первую любовь, которую когда-то обожествлял, но которая теперь вызывает вполне земные желания? И к чему приведут их странные эротические игры, в которых тайно, оказывается, участвует еще и третье лицо?Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
Перед вами необычная – не только интересная, но и весьма познавательная – книга петербургского писателя Андрея Неклюдова, геолога по образованию, кандидата геолого-минералогических наук. Герой книги, старшеклассник Дима Ручейков, отправляется в настоящую геологическую экспедицию в Сибирь. Нетрудно догадаться, что его ждут непростые испытания и удивительные приключения. Но вместе с тем он узнает много интересного – о строении и рельефе Земли, о происхождении гор и впадин, о вулканизме и образовании руд, о вечной мерзлоте.
Иногда судьба не единожды сталкивает людей, но не всегда они понимают, что предназначены друг для друга. Так случилось с Мариной и Максимом. Абсолютно разные. Он: богатый, красивый и она — сирота, с невзрачной внешностью. В очередной раз их свел спор, после которого осталась лишь боль и недоверие. Что преподнесет им новая неожиданная встреча? Смогут ли герои вновь поверить друг другу.
Превратности любви воспеты в стихах и прозе, но ни средневековые романтики, ни реалисты XX века не исчерпали вечной темы.В книге представлены 2 романа, по-разному представляющие любовные истории, герои которых всегда в плену страстей, интриг, флирта и надежд…
Однажды Йеллоустон все-таки взорвался… Но человечество – оно живучее, так что сумело выкарабкаться и даже наладить какую-никакую жизнь. Постапокалипсис? О чем вы! В Вайпертоне об этом не думают. Вот наркоторговля, убийства, серийные маньяки, кражи – дело другое. А разбираться во всем этом приходится рядовым полицейским, в просторечии – зипперам… Знакомьтесь: детектив Текс Нортон, его напарник Пол Дженкис… и стажерка Алия ард-Дин, дочь главы влиятельной корпорации «Династия». И как только такую девушку угораздило поступить в полицейскую академию, да еще и закончить ее с отличием…
Часть 1. Осень. "Дорогой дневник, храни мои секреты и отныне никому их никогда не показывай. Знаю, мама и папа никогда не читали мой личный дневник, даже если он лежал на самом видном месте, но мне кажется, что как только тут будет что-то запретное – они сами начнут его искать…".
Боб Томас — американский писатель, работающий в жанре детектива. В предлагаемой вашему вниманию повести автор отказывается от традиционного хеппи-энда и выносит на суд читателя образ главной героини — одновременно и преступницы, и жертвы, вызывающей не только осуждение, но и сострадание. Криминальный сюжет повести строится на событиях обыденной жизни: семейный конфликт между сестрами-близнецами приводит к тому, что Эдит Филипс оказывается в ловушке, из которой нет выхода…
Героиня, после разрушительной для себя связи с женатым мужчиной, едет в Швейцарию. Там ее ждет любовь, а также настоящая опасность: ее жизнь и жизнь ее возлюбленного мистическим образом переплетаются с историей любви ведьмы и бедного художника, попавших в капкан инквизиции.