Золото Алдана - [146]

После объявления приговора Корнею на душе Дарьи стало пусто. До последнего момента она все еще тешила себя мыслями, что ей лишь померещились те красноречивые взгляды мужа на ведьмицу. Что его отлучка объяснится чем-то иным, что он скоро вернется и они заживут как прежде: согласно и радостно. Не желая верить такому предательству, она, тупо глядя под ноги, пошла домой, зашла в свой угол и пала плашмя на постель, задохнулась от распиравшей горло боли. Слез не было, и оттого каменная горечь давила вдвойне. Долго билась она в немом крике, кусая губы и руки, пытаясь сердечную боль убить физической. Жгучая, незаслуженная обида и легший на нее позор разрывали сердце, мутили разум. Свекровь принесла воды.

— Уйдите, — с трудом смогла выдавить Дарья.

— Даша, грех-то так убиваться. Молись, милая, чтоб дал Господь силы выдюжить, детей ведь надо поднять. Как-нибудь вместе справимся, мы поможем… Мы одна семья.

— Пропала моя жизнь, матушка. За что такое наказание? Али я была плохой женой? — высоким рвущимся голосом простонала враз почерневшая Дарья, подняв на свекровь пьяные от муки глаза. Покусанные до крови губы перекосила обида. — Вроде, так ладно жили! Думала, любит. Ан нет, другая-то милее. — Лицо ее вдруг посуровело, она встала, одернула одежду, отодвинула рукой свекровь и, прямая и натянутая как струна, вышла в горницу. Невидящими глазами обвела домочадцев, повернулась к образу Христа и начала о чем-то горячо молиться…

Внешне Дарья мало изменилась. С детьми была приветлива и ласкова, со стариками заботлива. Только в глазах поселилась горечь, да где-то на донышке сердца сосала, томила боль, но и та заслоненная, отодвинутая каждодневными домашними заботами и трудами, все реже давала о себе знать.

* * *

Когда самолеты улетели, Светлана, обсудив с Корнеем маршрут, оставила одного рабочего в лагере, а с остальными пошла по набитой тропе к водопадам, месту, отмеченному многообещающей надписью «злато». Об их приближении к водопадам известил усиливающийся гул и легкое подрагивание почвы.

Вот и первый слив: вода безостановочно долбит каменное дно круто изогнутым серебряным посохом и, намесив в бурлящей чаше жемчужной пены, мощной струей устремляется к плесу, где успокаивается до зеркальной глади, отражающей нависшие скалы, изъеденные у уреза глубокими промоинами. «Даже водопад гудит как-то напряженно, неприветливо. Должно, негодует, что чужаков привел», — подумалось Корнею.

Поднимались с частыми остановками, потому что несли с собой сразу и оснастку и весь инструмент для горных работ.

Проводник злился: «Экая торопыга: прежде место найти надо, а потом уж инструмент поднимать. Куда спешим? Хуже нет, когда баба командует».

Но виду, что раздражен, не показывал. Словно веревкой привязанный к уже почти ненавистной женщине, он безвольно, как сорванный ветром и брошенный в бурный поток увядающий лист, отдался течению жизни. Теперь ему было все равно, куда вынесет его. Куда бы ни вынесло — хуже уж точно не будет.

Подойдя к последней, верхней ступени каскада, Светлана Николаевна объявила привал неподалеку от сливной чаши. Попив чай с сухарями и сгущенным молоком, приступили к осмотру береговых обнажений. Нашли несколько голубоватых выходов льда. Их линзы сверкали и отвлекали внимание геологов. Светлана спустилась ниже бурлящей чаши и долго бродила в резиновых сапогах по руслу, усеянному разноцветными камнями. То и дело нагибаясь над завитушками перекрученной воды, разглядывала камни, некоторые складывала в сумку и вдруг, радостно заверещав, выскочила на берег. В руках она держала небольшой, причудливой формы самородок, черный с одного бока от налипшей грязи. Когда щеткой смыла ее, все поразились, настолько самородок был похож на выныривающего из кипящих волн жеребца.

— Сомнений нет, где-то повыше слива рудное гнездо. Все дно усеяно мелкой крошкой рыжухи. Поднимаемся и обследуем каждый метр самым тщательным образом, — распорядилась она.

Вооружившись геологическими молотками и сумками для сбора образцов горных пород, отряд приступил к работе.

Здесь уже не было ступенчатых уступов, и склон был настолько крутым, что стремительный поток то и дело срывал и перекатывал по дну довольно крупные валуны. Под ними поблескивали желтые комочки. Охваченные азартом люди торопливо карабкались по каменистому руслу, пристально вглядываясь в дно и береговые обнажения. Взбудораженная фантазия Светланы рисовала богатые гнезда золота, заключенные в кварцевые жилы, и ожидавшую их славу.

Даже Корней невольно заразился старательской горячкой и первым углубился в щель, промытую речкой в скальной гряде. Перепрыгивая по мокрым валунам, он спешил проскочить мрачное место. Вот впереди посветлело.

— О Боже?! Что это? — непроизвольно воскликнул он, увидев желтую полосу, тянущуюся по дну русла между кварцевыми плитами. — Это же золото! Да тут его — пуды! И под ногами все желто!

Забыв обо всем, Корней помчался обратно прямо по воде.

Вскоре торжествующий рев опьяненных невероятной удачей геологов перекрыл шум от сбегавшего по камням потока.

ГИБЕЛЬ ОТРЯДА

Взвешивая и раскладывая в ящики позвякивающие куски вырубленного золота с незначительными вкраплениями кварца, начальница сокрушалась: