Золото абвера - [45]

Вдруг как в замедленном фильме — Kурт, мельком увидел зловещий облик смерти, в образерусского реактивного снаряда. Тот с воем страшного зверя, воткнулся в стоящую рядом сосну, расщепив её пополам, словно гигантская стрела, выпущенная из лука. От бушующего в его чреве красного огня, он надулся подобно мыльному пузырю. После чего с оглушающим грохотом лопнул, раскидывая вокруг себя, тяжелые и расплавленные осколки. Они со свистом, подобно вырвавшимся из гнезда осам, начали свой смертельный полет в сторону машины, оставляя густой дымный след от сгоревшей пушечной смазки. В тот самый момент, там укладывая пожитки, суетились гауптман Гоббе и лейтенант Штайер. Денщик, упав на колени, стал неистово орать, но звук из его рта, почему-то не выходил. Он словно рыба на суше, лишь раскрывал свой рот, заглатывая горячий дым с горьким привкусом сгоревшей взрывчатки. Когда офицеры все же оглянулись на его крик, осколки словно сабли, скрученные силой взрыва, пронзили их обоих. Своими глазами он увидел, как кусок русского металла, попав в голову лейтенанта, разорвал её на части. Мозги вперемешку с кровью, в долю секунды обрызгали гауптмана, окрашивая его лицо, его форму — багровым цветом восставшей из ада смерти.

Денщик, подбежал к командиру, когда тот, схватившись за правый бок, уже лежал в луже крови, а из — под его ладоней, онахлестала на траву, превращаясь в черно — бардовое месиво. Курт приподняв его голову, со слезами на глазах, стал зубами рвать перевязочный пакет. Ему казалось, что он еще в состоянии помочь ему. Он всеми силами старался остановить рвущуюся фонтаномкровь. Но капитан, уходя от её потери из сознания, задыхаясь и теряя силы, стал тихо говорить ему…

— Курт — Курт запомни, на всю жизнь, может тебе, когда это пригодится — в Сычевке, на городском кладбище, стоит каменный склеп. Там похоронен какой — то поляк. На склепе ангел с крыльями. Внутри него, я похоронил вчера своего друга — барона. Там же под плитами пола, спрятано золото, и много-много денег. Найди их, поделись с моей любимой Карин, обязательно.

Дрожащей окровавленной рукой, гауптман достал, из внутреннего кармана портмоне с документами, и фотографиями его жены и аккуратно сложенную шелковую карту.

— Тут, тут — на карте, я пометил всё, где наши базы. Их необходимо передать в Ставку, но запомни, остров, островслышишь — никогда… там смерть. Карту — карту, передать надо… Канарис.

Из горла гауптмана, пеной хлынула кровь, и он, последний раз прохрипев, сказал, глотая ее, стараясь как — то продолжить разговор. Чувствуя, что душа вот — вот покинет его многострадальное тело, он очень тихо и последний раз — вымолвил:

— Найди это золото — Курт… Карин.

Окровавленное тело гауптмана, тут же обмякло на руках денщика, а глаза неподвижно уставились в бездонно голубое небо. Тот, заливаясь слезами, стал, как ребенок рыдать, над безжизненным телом своего офицера. Словно это был не командир, а его погибший отец. Абсолютно, не обращая никакого внимания на рвущиеся бомбы и адский ураганный огонь, словно в прострации он оттащил трупп под разбитую снарядом сосну. Раскопав саперной лопатой яму. Солдат похоронил капитана, прикрыв его лицо, бархатными портьерами. Он долго стоял на коленях перед земляным бугорком, отпевая Алькмара Гоббе, заменив погибшего полкового капеллана. Внезапно огонь прекратился, и наступилагробовая тишина, нарушаемая стонами раненых, да треском горящего дерева. Весь этот ужас, весь этот кошмар, словно через какую — то мутную пелену, медленно вплывал в эту военную картину, выявляя мельчайшие подробности.

Не вдалеке, стояла развороченная машина связистов, из которой торчало обезглавленное рваное тело немецкого солдата. Весь этот «умиротворенный» пейзаж, наполнялся песней Лили Марлен доносимый сюда, из Германии, по волнам радио эфира. Как ни в чем не бывало, приемникпел — пел о неземной любви. Было совсем не понятно, как — как же смог он устоять, после дьявольского ужаса русской артподготовки? Кровь, подобно расплавленному шоколаду, медленно стекала по руке радиста на землю. Тут же под музыку, доносившуюся из наушников, она превращалась в один большой сгусток.

Сжимая в руках карту, он еще раз поглядел на неё, и вспомнил, все слова сказанные командиром. В тот самый момент Курт для себя понял. Для него, солдата Вермахта, эта война уже — закончилась навсегда. Теперь нужно было, просто сохранить свою жизнь и этот многозначащий, жалкий кусок материала. Чтобы исполнить последнюю просьбу своего погибшего командира. Со стеклянными глазами, он долго смотрел в небо, и абсолютно не обращал уже никакого внимания на паническое бегство своих земляков. Курт сидел и сидел, до тех пор, пока в его голову не уперся ствол русского автомата.

Вот теперь он совсем седой, со слезами на глазах, в кресле качалке теребил этот кусок шелковой ткани. Он навивал в его памятиужасы той проклятой войны. А также долгие, долгие годы русского плена. Он читал, знакомые названия городов, и деревень. Там прошла его молодость, опаленная никому не нужной войной. Слезы горечи ручьем текли по его лицу, а старый солдат, вытиралих этой картой, проклиная страшную войну. Ту войну, в которую втянул весь, весь немецкий народ проклятый Гитлер. Он вспоминал, как после плена, старался разыскать Карин, жену капитана. Кроме обгорелых руин города, и братских могил гражданского населения, он так ничего не нашел. Жемчужина великой Германии Лейпциг, был просто стерт с лица земли, тяжелыми американскими бомбардировщиками.