Золотинка - [44]
Ночью Колыма подтверждает неукротимый и непредсказуемый нрав. После удушающей дневной жары температура резко падает до нуля. Бульдозеристы и мониторщики отыскивают и надевают припасенные к зиме бушлаты и телогрейки, водители включают обогреватели в кабинах автомобилей.
Сегодня двадцать пятое июня, и такой выверт природы не удивляет местных жителей: «Колыма — чудная планета».
На участок мы приезжаем после обеда. Начальство выделило на помощь отцу геолога-экстрасенса, и они немедленно отправляются на полигон. Я ни на минуту не задерживаюсь на стане и спешу к плавучей фабрике.
В тайге пышно цветет шиповник, белыми пушистыми гроздьями распустились незнакомые цветы. На отработанных отвалах зеленеют рощицы молоденьких, гибких березок. Розоватыми и белыми цветками покрылись жимолость, рябины, брусника, голубика. Колымскому лету отпущено лишь несколько недель, и природа компенсирует его краткость буйной щедростью.
Перебредаю канавы, обхожу змеящиеся россыпи канав, перескакиваю мелкие ручьи и речушки по валунам и камням.
Вдруг до меня доносится отчаянный вопль:
— Помогите! Леша, помогите!
Сломя голову несусь мимо галечного террикона и оказываюсь на откосе котлована, заполненного прозрачной, зеленоватой водой. У противоположного берега бултыхается, молотит руками по воде и истошно кричит девчонка. Скидываю кроссовки, стаскиваю джинсы и в футболке ныряю в прогретую воду. В несколько взмахов пересекаю водоем, обхватываю утопающую за туловище и плыву к берегу. Испуганная купальщица клещом вцепилась в рубашку и мешает выгребать к отмели.
Вдоволь наглотавшись воды, девчушка кашляет, отплевывается, вытирает выступившие слезы. Тощенькая, жалкая, она вызывает неподдельное сочувствие, я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на дрожащее, с гусиной кожей, тело.
Невдалеке одежда потерпевшей, и я приношу ей платье и полотенце.
— Оденься.
— Чуть не утонула, — лязгает зубами незадачливая пловчиха и надевает платье.
— Да, Гутиэре, ты не русалка, — подтверждаю я.
— Я не Гутиэре, я Майка. Пришла помыться, поскользнулась и угодила на глубину. Плавать я не умею.
Это беда колымских детей. За редким исключением, они не умеют держаться на воде. Я научился плавать во время отпусков, на «материке». Золотинка (я ее сразу узнал) чудом не утонула. Хочу спросить ее, где ребята, и осекаюсь: она не должна знать, что мне известно об их компании.
— Тебя бы в московский Аквапарк, — говорю я. — Там к воде привыкаешь и не боишься ее.
— Что такое Аквапарк?
Я рассказываю провинциалке о волшебных водных аттракционах знаменитого водного парка. Сапфировые глаза Майки горят от восхищения. Она повторяет за мной:
— Пещера ужасов. Водные качели. Осьминог. Батут.
Девочка печально улыбается и признается:
— Я на «материке» не была. В Магадан один раз со школьной экскурсией ездила и все.
С сочувствием гляжу на безнадежную темноту. Она не летала на самолете, не видела поезда, не плавала на пароходе, не каталась на трамвае и троллейбусе. Золотинка живет будто на другой планете: для нее все обычное в диковинку.
— Сколько тебе лет?
— В мае двенадцать сравнялось, потому и имя Майка.
— Как тебя родители в тайгу отпускают?
Скорбная складка появляется в углу рта девочки.
— Отца нет, мамку в «зону» закрыли в Приморье.
Разговор ей в тягость, но я не отстаю.
— Родня есть?
— Тетка по отцу и брат Лешка. Мы с ним в интернате учимся.
— Разве тетка не хочет забрать вас к себе?
— Пьет она, — с тоской говорит Золотинка.
Меняю неприятную тему и рассказываю о Москве, о «материке», где был в прошлом году. Завороженная Майка с широко распахнутыми глазами верит всякой всячине.
Доверчивая собеседница объясняет, что раньше они жили в поселке и приехали провести лето к тетке, работающей в одной из артелей поварихой.
— Какой интерес торчать в заброшенном поселке, бродить по тайге, в которой полно голодных медведей?
Майка не столь проста, ответ у нее заготовлен заранее.
— Мы приехали каталку половить.
— Каталка — загадочная рыба сантиметров под сорок, приспособившаяся жить в канавах с промышленными стоками. Поразительно: как ее жабры пропускают воду пополам с песком? Никто из старожилов не в силах объяснить, откуда взялась рыба, живущая в замазученной до предела воде. Мутанты идут на нерест во время паводка.
— Сейчас в тайге голодно, ни грибов, ни ягод!
— Плохо, хлеб кончился, — мрачнеет Майка. — Мальчишек нечем кормить.
— Кроме Леши с вами есть еще ребята?
Проговорившаяся девчушка замыкается и со злостью накручивает на палец рыжий локон.
Я соображаю: «Как помочь «хищникам»?
Девочка делает попытку подняться и уйти.
— Мне пора, брат будет психовать. Ты за мной не ходи.
Я удерживаю ее за рукав: если Золотинка исчезнет, вряд ли мне представится шанс упрочить знакомство.
— Я попробую достать вам хлеба или муки!
— Где?
— Мои проблемы.
За спиной сыпятся камешки с галечного отвала, я оборачиваюсь. Скользя по крутому откосу, к нам спускается брат Майки.
— Ты куда запропастилась? — спрашивает он и окидывает меня тяжелым неприязненным взглядом. — Кто с тобой?
— Леша, я утонула совсем…
Подросток перебивает ее:
— Нечего в котлован соваться, помыться могла в протоке, — он переводит взор на меня. — Ты чего тут рыщешь, что вынюхиваешь, пацан? Здесь не зона отдыха, и туристов не жалуют!
Наш альманах «Искусство революции» целиком посвящён людям труда: их жизни, радостям, проблемам и надеждам. Человек труда — достаточно широкое определение. Это может быть и рабочий на производстве, и учёный, учитель или земледелец, художник или инженер, и медицинский работник. Словом, все те, кто работают на благо других людей и живут плодами своего труда. «В поте лица своего созидая хлеб» для тела, духа и общества человеческого!
Лирический рассказ о художнике, пишущем рассвет над городом. Рассказ написан в 2010 г. Публиковался ранее в журнале "День и Ночь" № 7 2011 г. и сборнике "Новая волна" Екатеринбург 2011 г.
Аннотации не надо, лучше читайте сразу — ЗАЦЕПИТ, обещаю! К тому-же рассказ короткий. Написан в далеком 2008 г. Ранее публиковался мной на Прозе. ру и печатался в сборнике "Новая волна 4" Екатеринбург 2010 г.
Нереализованный замысел рассказа по житейскому случаю, совпавшему с сюжетом повести Распутина «Деньги для Марии».
Одна из сельчанок, прочитав рассказ о войне, решила поделиться с автором своими воспоминаниями о военном и послевоенном житье на донском хуторе.