Золотая жаба Меровингов - [8]

Майор Турофф замолчал, махнул рукой, и в три глотка допил вино из чашки. Лоис, без лишних слов налила ему еще, и только затем предложила:

— Может, вернемся к закону Ван дер Бима?

— Давай вернемся, — согласился он, и девушка-фурри продолжила:

— Ты сказал, что принцип «возврата к христианским корням Европы», расширение прав церкви, и возврат, скажем так, к некоторым средневековым нормам, это ошибка.

— Да. Такое мое мнение.

— Отто, а многие ли твои коллеги в GIGN имеют похожее мнение?

— Немногие, — ответил майор, — дело в том, что пока большинством управляет эйфория, раздуваемая TV. Мы победили. Мы провели Реконкисту, как в XV веке. Мы отбросили полчища мусульман за Средиземное море, и вернули Европу в лоно Матери-Церкви. Но реальность такова, что мы продолжаем зависеть от нефтегазовых шейхов. Наша победа иллюзорна. Просто, когда финансовый кризис затянулся, и противоречия накалились, у политиков родилась идея: сделать громоотвод из европейских мусульман. Пусть лучше плебеи погромят их, чем как в 1793-м, порубят гильотиной своих родных патрициев.

— О! – воскликнула Лоис, — Ты вспомнил Великую Французскую революцию! И у меня моментально вопрос: как ты относишься к замене Марсельезы на Псалом Давида?

— Ну, — сказал он, — гимн «Боже храни короля», все-таки, не Псалом Давида, а сочинение герцогини да Бринон по мотивам псалма. Гимны такого жанра были когда-то везде, а в текущем году парламент вернул этот старый гимн Франции, убрав Марсельезу, которая признана чрезмерно агрессивной, и разжигающей социальную ненависть.

— Отто, я знаю официальную причину, а спрашиваю про твое мнение.

— Мое мнение? Негативное! Французская Республика и Марсельеза были едины всегда, исторически, логически, эмоционально, как угодно. А сочинение мадам да Бринон, это безликое непонятно что, к тому же, нонсенс для республики.

Лоис Грюн экспрессивно взмахнула руками над головой в знак поддержки этих четких формулировок, и задала следующий вопрос:

— А что если правы те, кто говорят, что вслед за возвратом дореволюционного гимна, и реставрацией христианства, произойдет возврат церкви земель, отнятых революцией, и реставрация конституционной монархии Капетингов? Ведь есть наследник трона.

— Я не политик, — ответил майор, — но, по-моему, это нереально. Церкви принадлежало 10 процентов территории Франции. Если кто-то всерьез заикнется о том, чтобы отнять эти земли у собственников, и передать церкви, то его линчуют. Другое дело — реставрация конституционной монархии. Это будет глупость, логически следующая из других, уже совершенных глупостей. Я не удивлюсь этому.

— Мнение понятно, — сказала Лоис, — а что ты думаешь о святой инквизиции? Как далеко может зайти реставрация этого церковно-гражданского института?

— Хоть на сто процентов. Но, давай называть все современными именами. С 1908 года инквизиция называется: CDF, Congregatio pro Doctrina Fidei — Конгрегация Вероучения.

— Ого! А ты разбираешься в вопросе! Даже по-латыни знаешь!

Майор-переговорщик допил вторую чашку вина (оно было легким, почти как пиво, и с приятно-освежающей кислинкой), затем вытер губы ладонью и пояснил:

— Я не разбираюсь в вопросе и почти не знаю латыни, но мне в официальную рассылку падают письма с этим названием и апостольскими ключами на титульном бланке.

— Ого! И что там, в этих письмах, если не секрет?

— Тут никаких секретов, — ответил он, — поскольку CDF пока не является официальным институтом власти Франции и Евросоюза, у меня нет обязанностей по их письмам. В частности, нет обязанности неразглашения.

— Так что же там, Отто?

— Ничего такого, о чем ты не могла бы догадаться. Секретарь кардинала, некий Юлиус Лампардус с тревогой обращает внимание полиции на заразу психоделической музыки, галлюциногенных и сексуальных культов, неоязычества, ведьмовства, оккультизма и сатанизма. И просит принять меры. Если в письме есть обороты, вроде: «неоязыческий терроризм» или «массовые жертвы сатанизма», то сервер автоматически добавляет мой адрес в лист рассылки. Я получаю эту фигню, читаю по диагонали и сливаю в корзину.

Девушка-фурри сосредоточенно почесала пальцами верхушки ушей.

— Отто, ты сейчас говоришь: Конгрегация Вероучения пока не является официальным институтом власти. А что значит «пока»?

— Пока, — сказал он, – Совет Европы и Европарламент не проголосуют за акт, который включит CDF в состав комитета координации спецслужб и борьбы с экстремизмом.

— И тогда, — предположила она, — спецназ полиции будет охотиться за всеми, кто как-то связан с языческими или сатанинскими учениями? За мной, в частности. Да?

— Да, Лоис. И не говори, что это для тебя новость. По-моему, уже и ленивые знают. По известному правилу, машина религиозной чистки, будучи запущенной, уже не может остановиться. Когда исчерпан один вид сырья, машина требует, чтобы нашли другой, третий, четвертый. В какой-то момент это достает уже достаточно серьезных людей, и машину ломают. Некоторых ее администраторов назначают крайними, и триумфально вешают в Нюрнберге, как преступников против человечности. Такая банальность.

— Банальность? – переспросила она, — значит, если меня будут сжигать на площади, ты спокойно пройдешь мимо, как будто такая чепуха не заслуживает внимания?