— С вами все в порядке?
— Конечно, все в порядке! Или ты, как и все прочие, рассчитываешь, что я вот-вот упаду замертво?
Геро вздрогнула от этих слов. Быть такой старой и мудрой, знать, что жизнь уже прожита, и смерть может прийти в любой момент… Сердце девушки наполнилось состраданием. Геро забыла, что хотела переломить деспотизм Клео, забыла свою неприязнь к старой женщине… даже презрение Клео показалось девушке простительным.
— Почему я должна желать вашей смерти? — спросила Геро. — Какая мне от этого выгода?
— Этот дом! Он станет собственностью твоего мужа, и ты будешь в нем хозяйкой. Поэтому ты тоже ждешь моей смерти!
Если бы только Клео знала, как далека она от истины!
— Я вполне довольна своим положением, — заявила Геро, — и совсем не стремлюсь стать здесь хозяйкой. — Искренность этих слов придала голосу девушки твердости, и ненависть в глазах Клео несколько померкла, хотя и не исчезла.
— Все равно ты не лучше прочих!
Геро только пожала плечами. Было видно, что Клео устала, ей пора было отдохнуть.
— А собака… — начала девушка, но Клео перебила ее:
— От собаки избавься!
— Мне очень жаль… — Геро заговорила очень мягко, все еще полная сочувствия к старой женщине. — Мне действительно жаль, что приходится идти против вашей воли, но я твердо намерена оставить собаку у себя.
— В таком случае, — возмущенно спросила старая дама, — зачем тебе мое разрешение?
Удивление заставило Геро замолчать на мгновение. Она вдруг осознала одну особенность своего положения в этом доме. Власть Клео воспринималась в семье как нечто незыблемое, но на самом деле держалась лишь на угрозах и шантаже. Не имея власти над Дамианом и Геро, Клео не могла прибегнуть к шантажу, и хотя продолжала с ними бороться, но была достаточно умна, чтобы вовремя признать свое поражение. Геро поняла, что сможет добиться успеха там, где другие отступали.
— Я спросила вас, — спокойно сказала Геро, — потому что этого требовала элементарная вежливость. Я надеялась, что вы не будете возражать.
— Но я возражаю! Значит, если ты оставишь собаку в доме, это будет против моей воли! А теперь уходи! Немедленно!
Геро с грустью посмотрела на эту старую женщину, гордо восседающую в кресле. Как она одинока! Ни одного друга радом. Геро знала, как тяжело жить без друзей, и хотя Клео вполне заслужила свое одиночество, девушке было жаль ее.
— Вы хотите отдохнуть?
— Тебя это не касается. Поди прочь!
Геро пошла к двери, но на пороге обернулась.
— Если хотите, я провожу вас в спальню…
— Если мне понадобится помощь, я позову горничную. Уходи!
Кристина держала лестницу, а Геро укрепляла на двери венок.
— Посмотри, он посередине? — Стоя на весьма ненадежной опоре, Геро посмотрела вниз на подругу.
— Не совсем. Подвинь его чуть влево.
— О Боже, опять придется вытаскивать гвоздь. Я уже сделала в двери три дырки.
— Не беспокойся. Клео их не увидит. Последнее время она не выходит из дому.
— Так лучше? — Геро наклонилась в сторону, чтобы Кристина могла лучше видеть дверь. — Кажется, теперь он посередине… Ой!
Потеряв равновесие, Геро сорвалась с лестницы. Она еще успела услышать сдавленный крик Кристины — та пыталась принять ее на себя, — потом от сильной боли в голове сознание девушки помутилось.
Геро недолго была в забытьи, вскоре она услышала резкий голос Клео:
— Сейчас же прекрати кричать, Кристина! Как ты посмела разбудить меня?!
— С Геро несчастье! Она… умирает…
— Умирает? — раздался взволнованный голос Маркоса. — В чем дело?
— Маркос, иди сюда… быстрее! Геро упала с лестницы. Я пыталась удержать ее, но не смогла. Иди скорее!
— Моя голова, — простонала Геро. — О-о… моя голова. — Девушка попыталась приподняться, но не смогла. Ее волосы уже пропитались кровью, голова кружилась.
— Да… она умирает!.. — испуганно произнес Маркос, взглянув на Геро.
— Не говори глупости! — прикрикнула на него Кристина. — И не стой как истукан! Сделай что-нибудь! Отнеси ее в дом! — Несмотря на полуобморочное состояние, Геро была поражена той решительностью, с которой Кристина отдавала приказания. Девушка привыкла к мягкости и уступчивости своей подруги, а такое поведение было вовсе несвойственно Кристине. — Я же сказала — сделай что-нибудь! Дамиан, слава Богу…
— Что случилось? — Взглянув на Геро, лежащую на мраморных плитах, Дамиан мгновенно все понял. — Отойдите! — Он наклонился и, легко, как ребенка, подняв девушку на руки, понес ее в дом. — Кристина, скорее позови доктора.
— Что случилось? — донесся голос Клео, но в нем не было привычной резкости. — Твоя жена… Кристина сказала, будто она умирает.
— Глупости! — возмутился Дамиан и, пройдя мимо
Клео, стоявшей в дверях будуара, внес Геро в маленькую гостиную и положил девушку на диван. — Воды и губку, — велел он вошедшему следом Маркосу, бледному и испуганному. — Быстро! — Дамиан заметил, что Геро открыла глаза, и спросил: — Как ты себя чувствуешь? Голова сильно болит?
— Сильно. Прости… я была неосторожна…
Геро опять потеряла сознание, а когда очнулась, Дамиан уже промыл ей рану.
— Что здесь все-таки произошло? — Клео стояла в дверях; ее взгляд был прикован к бледному лицу Геро.
— Геро упала с лестницы, — коротко ответил Дамиан, нащупывая у Геро пульс.
