Золотая Роза - [13]

– Не ругай его, Аглая, – проговорил отец Городурна. – Наш сын и в самом деле очень похож на тебя. Светлые волосы, большие серые глаза, белая кожа, совсем не темнеющая от солнечных лучей…

– Пожалуй, этим наше сходство и ограничивается, – проговорила Аглая, высвобождая свою руку из рук сына. – Ты прекрасно знаешь, Горн, что мы выбиваемся из сил, обрабатывая наши поля, и едва успеваем в срок заплатить налоги. Старшие дети называют Городурна дармоедом. Мне же приходится постоянно выгораживать его, оправдывать его безделье, надеясь, что он образумится, пожалеет нас и… Я больше не могу. Я устала…

Аглая повернулась и вышла из дома.

– Мама! – воскликнул Городурн, бросившись за ней, но отец задержал его в дверях.

– Погоди. Я должен поговорить с тобой.

Городурн медленно повернул голову, ожидая услышать самое худшее. Но отец добродушно улыбнулся, в его карих глазах засияли озорные огоньки.

– Ты стал совсем взрослым, – обняв сына, проговорил Горн. – Пришло время поведать тебе историю нашего народа. Садись и внимательно слушай.

Городурн повиновался.

– Этой истории несколько веков, – таинственным тоном начал своё повествование Горн. Городурн чуть подался вперёд. Сердце его на миг замерло, а потом учащённо забилось. Городурну почудилось, что не отец, а сама судьба желает поведать ему что-то важное, что повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Нет, не только на его, а на жизнь всего их народа, который жестоко угнетают филистимляне.

– Когда-то наш народ жил в земле, текущей молоком и медом. Четыре раза в год собирали урожай наши предки, не испытывая ни в чём недостатка. У всех были дома из белого мрамора, украшенные красивой резьбой. Наш народ был так богат, что золото и серебро считались обычными металлами, а драгоценными камнями играли малые дети, словно это были не алмазы и изумруды, а простые стекляшки.

Горн вынул из глубокого кармана своей длинной одежды крупный алмаз и протянул его сыну. Городурн взял в руки прозрачный камень и с любопытством принялся его разглядывать.

– Вот какие игрушки были у наших предков, – улыбнулся Горн. – Несмотря на трудные времена, мой пра-пра-прадед сохранил этот алмаз. Он велел передавать его от отца к сыну до тех пор, пока не родится мальчик с тонкой душой мечтателя, – Горн немного помолчал, вспоминая времена, когда он сам был мальчуганом и беззаботно бегал по заливным лугам.

– Вручая мне этот камень, отец сказал, что скоро у меня родиться сын, который сможет отправиться на поиски исчезнувшего города, – проговорил Горн и усмехнулся. – Тогда я не думал, что это скоро растянется на целых тридцать лет. – Городурн удивленно глянул на отца. – Да, да, мой сын, каждому из твоих братьев я показывал этот камень, но ни одного из них он не заинтересовал. Никто не стал разглядывать его прозрачные грани и любоваться игрой света в них. А ты не выпускаешь его из рук.

– Мне кажется, отец, – проговорил Городурн, – что я чувствую тепло человеческих рук, которые прикасались к этому алмазу. А, если закрыть глаза, то, пожалуй, можно будет и увидеть этих людей…

– Ты посмотришь на них в другой раз, – сказал Горн. – А сейчас ты должен слушать внимательно. Умирая, дед Ахаз сказал, что юноша-мечтатель, который отыщет исчезнувший город Сигор, не будет похож ни на кого из наших предков. Ты, Городурн, не похож на нас…

– Но я похож на матушку! – воскликнул юноша.

– Верно. Но твоя мать не принадлежит к нашему древнему роду, – проговорил Горн. – Я взял в жены чужестранку.

– Чу-же-стран-ку? – удивился Городурн. – Почему?

– Мои родители тоже были в недоумении, – Горн усмехнулся. – Они говорили, что лицо Аглаи чересчур бесцветное, глаза блёклые, а волосы напоминают разбросанную на поле солому, в то время, как у наших девушек чёрные жгучие глаза, смоляные волосы и смуглая кожа. Но я упрямо твердил: «Ну и что». Тогда родители стали говорить, что у Аглаи слишком тонкий стан, что она не сможет родить ни одного ребёнка, и тогда род наш исчезнет навсегда с лица земли. Но для меня не было никого милее этой худенькой девчушки с глазами испуганной серны…

Я случайно встретился с ней в лесу. Она плела венок из колокольчиков и что-то тихо напевала. Её нежный голосок был похож на журчание ручейка. Я стоял в тени деревьев и не мог двинуться с места. Словно завороженный я смотрел на её бледное лицо, светлые волосы, тонкие руки и желал, чтобы она сидела среди цветов вечно. Но она поднялась, надела на голову венок и повернулась, чтобы уйти. Я шагнул ей навстречу. Наши взгляды встретились. Острая стрела любви вонзилась мне в самое сердце. Я понял, что кроме этой сероглазой незнакомки мне теперь никто не нужен.

– Вы дочь лесного царя? – прошептал я каким-то не своим голосом.

– Нет, – засмеялась она. – Я дочь лесника.

– Когда я смогу увидеть вас в городе? – осмелев, задал я новый вопрос.

– Боюсь, что никогда, – покачала она головой, смешно наморщив носик.

– Почему? – воскликнул я.

– Городская суета пугает меня, – смущенно проговорила она. – Мне проще находить общий язык с птичками и зверушками.

Словно подтверждая её слова, пушистый бельчонок прыгнул ей на плечо и принялся тереться мордочкой о золотистые волосы.