Золотая подкова - [23]

— И каким же это образом? — с интересом спросила Казимова. Боевой вид подруги какую-то надежду вселил и в нее.

— А вот таким, — повернувшись от зеркала и все еще поправляя волосы, сказала Ольга Степановна. — Надо сомнениям московских специалистов противопоставить веские аргументы не только об опыте уже построенных в Туркмении плотин, но и по Копетдагскому водохранилищу. Надо на этом объекте провести глубокие научные исследования по всем спорным вопросам и добыть новые, обоснованные научно доказательства нашей правоты.

— Твоя идея, голубушка, мне нравится, — тепло сказала Казимова. — Но вряд ли она осуществима. Ведь для того, чтобы производить обследование, надо открыть стройку. А кто же нам выдаст такой солидный аванс доверия?

— Но кто-то должен, в конце концов, поверить нам! — почти с отчаянием произнесла Ольга Степановна и опустилась в кресло.

Женщины долго молчали.

И тут совершенно неожиданно Майю Васильевну Казимову осенила идея: позвонить Борису Андреевичу Пылкину и попросить у него поддержки. Имя этого ученого широко было известно во всем мире. Это — академик, член Международной комиссии по большим плотинам. Словом, корифей!

Однако у Казимовой тогда же появилось и сомнение: а относится ли Копетдагская плотина к большим? Если нет, то академика и беспокоить не следует.

— По высоте напора не относится, — разъяснила Ольга Степановна, — а по длине напорного фронта, безусловно, относится. Кстати, вопрос о строительстве плотины из местных материалов включен в повестку дня ближайшего конгресса специалистов плотиностроения.

Только после этого, преодолевая робость, Майя Васильевна позвонила в Киев, на квартиру Пылкина. Представилась. Борис Андреевич сказал, что помнит ее. Тогда Майя Васильевна поведала ему о той печальной ситуации, в какой они оказались с Ольгой Степановной, защищая свой проект.

— Чтобы убедиться, насколько вы правы, — сказал Борис Андреевич, — я должен посмотреть ваши плотины.

— Так приезжайте, пожалуйста, мы покажем их! — радостно воскликнула Казимова, хотя не очень верила тому, что Пылкин вот так запросто возьмет и приедет. Своих, наверно, дел по горло.

Борис Андреевич охотно принял приглашение я вскоре прилетел в Ашхабад. Он осмотрел плотины на Теджене, на Хаузхане, побывал даже на озерах Келифского Узбоя и дал высокий отзыв о земляных плотинах и решениях местных проектировщиков.

Так, благодаря авторитетной поддержке академика, спор по поводу земляных откосов был решен в пользу авторов проекта Копетдагского водохранилища.

Прошло после этого несколько лет.

И вот у подножия гор золотистой подковой выгнулась плотина. Немало тут потрудились бульдозеристы, нагребая на плотину сухой грунт. Сюда же, на шесть десят намывных карт день и ночь гнали пульпу двенадцать мощных землесосов.

Когда-то считалось незыблемым: намывать плотину песком только крупных фракций и, не дай бог, чтобы на карту попали пылеватые грунты из супеси и суглинка! Ученый Московского института гидротехники и мелиорации Давид Лазаревич Меларут и Ольга Степановна Лавроненко отвергли прежнюю технологию намыва, предложив подавать на плотину только пылеватые частицы. Они же предложили внутри каждой намывной карты возводить по две продольные дамбы, с двумя или тремя прорезями. Это для того, чтобы мелкие частицы намытого грунта отнести как можно дальше ка отлогий откос плотины. Поданная на карту пульпа отстаивалась теперь до полного осветления, а в карьерное озерко возвращалось всего лишь пять процентов грунта, — в восемь раз меньше, чем раньше! Во столько же раз увеличивалась скорость намыва плотины, а стоимость ее снизилась на миллион рублей.

Как уже сказано выше, плотина строилась послойно: после намытого насыпался сухой грунт, быстро отнимавший влагу у нижнего, глинистого, Копетдагская плотина относится к плотинам распластанного типа. Так ее называли потому, что в верхнем бьефе, со стороны водного пространства, ее откос напоминает светлую полосу морского пляжа. Пока высота плотины была небольшой, всего десять метров, земляной откос надежно ее защищал от волнобоя. По ведь плотина должна подняться до двадцати пяти метров, а волна — до двух с половиной…

Как же быть?

И тут было найдено блестящее решение: защитить нижнюю часть откоса «гравийным плащом» толщиною в один метр. Для этого на плотину надо доставить два с половиной миллиона кубометров гравия. В истории гидротехники Туркмении такое покрытие применялось впервые. Не будь его, весь откос длиною в пятнадцать километров пришлось бы крепить дорогим бетоном.

Но значение гравийного плаща было не только в этом. Копетдагское предгорье — зона высокой сейсмичности. Значит, в этой зоне могут быть сильные подземные толчки. Если такое случится и плотина даст трещины, гравийный плаш должен сработать немедленно, то есть сразу засыпать образовавшиеся трещины я удержать влагу в огромном водоеме.

…Строительство плотины шло своим чередом и прочность ее не вызывала сомнений. Однако мысль о ее научном обследовании, появившаяся однажды у авторов проекта, не давала им покоя. «И все-таки ученых пригласить надо, — решили они. — Пускай, наконец, займутся нашей плотиной». И тут же задумались: а сколько это будет стоить? Ведь за спасибо ни один институт ничего делать не станет…