Золотая паутина - [48]

Тогда Трент слегка привстал и заглянул в окошко. Отсюда была видна левая половина помещения – вплоть до открытой двери. Обстановка состояла из пары парусиновых коек, стола и двух скамеек, сколоченных из плавника. Возле стены были сложены рыбацкие сети и бамбуковые поплавки. На пыльном полу отчетливо видны следы подошв, а также широкая полоса, будто кто-то протащил мешок кукурузы от дверей в дальний угол.

Трент снова пополз по-пластунски вокруг угла лачуги. Открытая дверь заслоняла его от маяка, и он мог теперь двигаться быстрее. Пригнув голову к земле, он заглянул в дверь. В углу лежал убитый, наверное, рыбак-багамец. От него и тянулся этот след – видно, он отползал в угол, как раненый зверь или испуганный ребенок. А тот, кто стоял в дверях, раз десять выстрелил ему в голову и в грудь, хотя было достаточно одной пули.

Трент, пригнувшись, прокрался мимо окна. Морские волны бились о берег и, шурша по песку, откатывались обратно. Вдали над морем слышались крики чаек и фрегатов; шуршали листья пальм, раскачивавшихся на ветру. И нигде больше никакого движения. Оставался всего один час дневного времени, но Трент все же тщательно изучил путь от лачуги к бунгало, а затем – окна, выходившие на веранду.

Отсюда был виден угол стоявшего неподалеку от маяка бетонного здания с торчавшими над ним антеннами. Трент решил, что это пост береговой охраны или таможня. Радист должен раза три или четыре в сутки выходить на связь. В случае, если вызова не было, на остров должен вылететь вертолет или прибыть сторожевой катер. Значит, радиста должны были оставить в живых, чтобы он передавал сигналы. Большая часть бандитов по всей вероятности находилась в здании маяка, там же, наверное, и оставшиеся в живых служители.

Но когда они будут уезжать с острова, они уж, конечно, не оставят живых свидетелей.

Прячась за стенами дома, Трент прополз обратно к морю и поплыл на юг. Он весь погрузился в воду – над поверхностью остались только нос и глаза. У короткого каменного причала лежала на дне затопленная лодка для ловли крабов. В конце причала валялись два трупа – их клевали чайки. Наверное, багамцы, пришедшие встречать убийц. Тренту пришлось проплыть вокруг причала, находясь под прикрытием со стороны маяка. Вскоре его уже прикрывала вторая лачуга; она была без окон и поменьше первой.

Оставшиеся восемнадцать метров от берега до хижины пришлось преодолеть бегом. Затем, спрятавшись за стеной, он снова вымазал лицо и тело свежей грязью и подполз на животе к лачуге. Теперь можно было внимательно осмотреть бетонное здание поста береговой охраны, одноэтажное, квадратное, с крытой жестью четырехскатной крышей, придававшей ему сходство с невысокой пирамидой. С южной стороны к нему было пристроено помещение с плоской крышей, скорее всего склад. Два окна основного здания поста выходили на открытую площадку размером в восемнадцать метров, отделявшую его от стены дома. Судя по расположению антенн, радиопередатчик находился в правом углу здания, а главный вход в него, видимо, был напротив маяка.

Трент, упираясь пальцами рук и ног, пополз на животе вдоль другой стены хижины в сторону пристройки. Преодолев половину пути, он оказался под прикрытием складского помещения – теперь его не было видно ни из окон, ни из маяка. Он медленно продвигался вдоль стены и наконец добрался до первого окна.

Окно открывалось наружу. Деревянная рама делилась переплетом на шесть квадратов. Изнутри окно было закрыто металлической сеткой от москитов. Вначале Трент заглянул в окно с левой стороны, затем, пригнувшись, перешел на правую сторону и увидел комнату площадью метров в девять. Вся ее обстановка состояла из простого стула, стола, крытого фанерой, дешевого шкафа и железной солдатской кровати, где лежал покрытый простыней труп. Судя по разгрому в комнате, в этого человека выпустили из автомата целую обойму. Дверь из комнаты в коридор или прихожую была закрыта.

Трент подполз поближе и заглянул в другое окно. На столе, стоявшем между двумя окнами, он увидел автомат Калашникова и два запасных магазина. В брезентовом кресле дремал светлокожий латиноамериканец; на его коленях покоился чешский автоматический пистолет девятимиллиметрового калибра.

Прямо напротив Трента, на деревянной скамье, прибитой к перегородке, за передатчиком старого образца сидел спиной к Тренту багамец. Рядом с ним на скамье лежал раскрытый радиожурнал и шариковая ручка. Багамец не мог бы добраться до автомата, потому что ноги у него были переломаны и он был привязан к скамье так, что при каждом движении должен был испытывать невыносимую боль.

Латиноамериканец был немного старше багамца и, видимо, прошел военную выучку в Анголе, так что умел убивать. Но он дремал, и это давало Тренту некоторые шансы на успех. В конечном счете все зависело от прочности сетки и от того, насколько удачно он приземлится после прыжка.

Открытая дверь слева от скамейки радиста выходила куда-то в коридор, ведущий к главному входу. Трент предпочел бы, чтобы эта дверь была закрыта, на случай, если в этом здании был еще кто-то из кубинской десантной группы. Для того, чтобы открыть дверь, потребовалось бы несколько секунд, а ему были важны даже доли секунды. Трент рассчитал, что ему понадобится восемь, самое большее десять секунд. Если сетка в окне вылетит сразу – у него есть шансы, если же она не поддастся – можно считать, что он труп.