Золотая Орда. История в имперском контексте - [7]

После избрания Мунке влияние Бату в Монгольской империи достигло апогея. Прежде всего, он сохранил статус главы рода Чингизидов и соправителя хана в качестве правителя западного крыла Монгольской империи. Более того, в «Истории завоевателя мира» Джувейни он фигурирует под таинственным титулом «каан-ака», т. е. буквально «старший хан». В исторических сочинениях кавказских современников он также упоминается с титулом «ханский отец» (используется византийский эквивалент «василеопатор»).[29] Это позволяет говорить, что Мунке фактически признал старшинство Бату не только в семейной, но и имперской иерархии. В источниках упоминается, что после вступления Мунке на престол правители западных вассальных государств стали приезжать на утверждение именно к Бату, а не в Каракорум, что он выдавал вассалам и купцам свои ярлыки. Это также заставляет предположить у него наличие особого статуса, фактически равного ханскому, поскольку правом издания ярлыков обладали только ханы как верховные правители. Впрочем, следует иметь в виду, что новый титул Бату не означал, что он стал независимым правителем: его статус был актуален именно в масштабе Монгольской империи, так что считать наследника Джучи первым золотоордынским ханом было бы ошибкой. Право издания ярлыков явилось, по сути, его личной привилегией, а не неотъемлемым правом золотоордынских правителей.

Мунке, вскоре после своего избрания столкнувшийся с заговором сторонников рода Угедэя (семейство которого по решению курултая 1251 г. навсегда было лишено права занимать ханский трон), начал репрессии против своих политических противников, позволив и Бату самостоятельно расправиться с рядом представителей рода Чагатая и Эльджигитая (племянника Чингис-хана).[30] Тогда же, в 1252 г., на Руси происходит смена великого князя: Андрей Ярославич был заменен своим старшим братом Александром Невским — событие, вошедшее в русские летописи под названием «Неврюева рать», поскольку для свержения Андрея на Русь были направлены войска под командованием полководца Неврюя. Причиной, по-видимому, стало то, что Андрей, являясь ставленником Гуюка (или его вдовы Огул-Гаймиш), вероятно, стал на сторону его потомков в противостоянии с Мунке и Бату.[31]

Произошли изменения и в еще одном государстве, находившемся в вассальной зависимости от Бату — Сельджукском султанате, который подчинился Золотой Орде. В результате поражения сельджукского султана Гияс ад-Дина Кей-Хосрова II в битве при Кеседаге.[32] Вскоре после этого султан направил своих послов к монголам с изъявлением покорности, но не к Байджу-нойону — наместнику монгольского хана в Иране, нанесшему ему поражение, а к Бату, правителю более отдаленного Улуса Джучи.[33] Его старший сын и преемник Изз ад-Дин Кей-Кавус II последовал примеру отца, что вызвало негативную реакцию со стороны Байджу, который поддержал претензии на трон Рукн ад-Дина Килич-Арслана IV — брата и соперника Кей-Кавуса.[34] В 1249 г. Гуюк, как уже отмечалось, стремясь показать, что Сельджукский султанат является вассалом именно монгольского хана, а не Бату, утвердил в качестве султана Килич-Арслана. Впрочем, после переворота Мунке в 1251 г. контроль над западными улусами империи и всеми вассальными государствами был передан именно Бату, так что Байджу пришлось на время смириться с положением дел.[35]

Соперничество братьев в начале 1250-х гг. привело к вооруженному конфликту, и они, стремясь выйти из подчинения Байджу, отправились на суд к Бату вместе со своим младшим братом Алла ад-Дином Кей-Кубадом II, также предъявившим претензии на трон. Однако по пути Кей-Кубад был убит братьями, в результате чего Бату пришлось сохранить status quo, признав Изз ад-Дина Кей-Кавуса II правителем западной части Сельджукского султаната, а Рукн ад-Дина Килич-Асрлана IV — восточной.[36]

Казалось, между Каракорумом и Сараем, столицей Золотой Орды, основанной Бату, сложились самые идеальные отношения, но вскоре они стали ухудшаться. По-видимому, по мере укрепления своей власти Мунке решил, что статус Бату слишком высок и подрывает его собственный авторитет. Поэтому, не выказывая открытой неприязни к соправителю (как это делал в свое время Гуюк), Мунке постепенно стал уравнивать Бату в правах с остальными правителями чингизидских улусов. Так, сначала он отказал золотоордынскому правителю в праве получать со своих владений в Монголии и Китае больше доходов, чем это было определено официально — под предлогом, что подобные дополнительные выплаты разорят имперскую казну. Затем направил в Улус Джучи и вассальные ему государства своих чиновников для переписи населения. Наконец, в 1253 г. Бату получил ханский приказ выделить 20 % своих воинов для похода на Иран под командованием Хулагу — младшего брата Мунке. Интересно отметить, что все действия Мунке осуществлялись в полном соответствии с правовыми нормами и Бату не мог им противиться — ведь это означало бы, что он не подчиняется хану, для избрания которого сам же приложил столько усилий!

Поэтому он, как и Мунке, решил не проявлять открытого противодействия. Так, он постарался затянуть процесс переписи населения: в результате в Улусе Джучи и вассальных государствах она была проведена лишь в конце 1250-х гг., т. е. уже после смерти Бату. Точно так же, формально подчинившись приказу предоставить войска Хулагу, он дал понять ханскому брату, что не одобряет его дальнейшее движение, и будущему ильхану до самой смерти Бату пришлось стоять на Амударье, поскольку он не осмеливался вызвать гнев соправителя своего брата дальнейшим продвижением в Иран.