Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских - [17]
Но я не испугался несправедливой нотации. Прервав поток причитаний, отчеканил университетскому самодуру:
— Я — тенюрованный профессор. Мне все дозволено. Более того, курить — это ее культура. Мы как просвещенные американцы должны уважать обычаи народов всех стран. Если хотите знать, в моих легких тоже клубится запретный дым!
Размеренными движениями зажег сигарету «Capri», выпустил в изумленного бюрократа ароматную струю канцерогенов, а потом втоптал окурок в казенный ковер.
По университету до сих пор ходят легенды о том, как Роланд Харингтон отбрил декана!
Да, мне было о чем поговорить с султаной современной беллетристики. Я начал рассуждать, она — слушать. В ходе беседы я поднял самый загадочный вопрос русской истории: почему Толстой и Достоевский так никогда и не познакомились, хотя жили в одну и ту же эпоху и, более того, читали друг друга? «Может быть, причина была неизвестна даже самим писателям», — спекулировал я. Затем перешел на современных литераторов, которых как только не анализировал! Для меня всегда большой кайф порассуждать о декадансе современной культуры, особенно с практиканткой этого дела.
В заключение коснулся собственных творческих планов.
— Тамара Еленовна, еще в детстве-отрочестве-юности я задумал написать воспоминания. Пришла пора осуществить мой замысел. Концепция книги следующая: романы в романе, рассказы в рассказе. Отступления лирические, исторические, философские, политические — но всегда автобиографические. Авторский дискурс удивит своей диковинностью. В мемуары войдут мои стихи и проза, а также приложения с черновыми вариантами самых главных глав, плюс раздел «Dubia».[65] Как вы думаете, я получу «Букера»?
— Это бы меня не удивило.
Наш разговор был замечен присутствующими. Меня окружила п(л)отная толпа. Моя (э)рослая мускулистая фигура возвышалась над бездной слушателей, как гора Мон-Блан или Мак-Кинли.
— Il fut un temps en Russie où les visiteurs de l’étranger étaient cultivés par la société comme une source de sagesse,[66] — рассуждал я, чувствуя на себе взгляды десятков глаз.
От бесшабашной болтовни у меня заплясал пищевод. Мой метаболизм быстр, как мысль! Сняв темные очки, обозрел гостиную. К моему удивлению, комната была без праздничного стола. Вместо сытной домашней снеди салонные львы и львицы грызли фрукты да ордьовры, которых было раз, два и объелся. Скудность угощения меня удручила, ибо в Москве я привык жрать до отвала. Наклонившись к тамариному тюрбану, доверительно прошептал: «В гостях голодать — костей не собрать». Затем булькнул брюхом — quod erat demonstrandum.[67]
Несмотря на ум и талант, та по-матерински улыбнулась.
Я отмахнулся от Водолея, протиснувшегося к нам через гущу гостей с блюдом мрачных креветок.
— Морские насекомые не разрешат проблемы моего аппетита. Только ангелы с неба живут без обеда.
В поисках снеди посолиднее отправился на кухню, этот sanctum sanctorum[68] каждого русского дома. Там моим глазам открылась печальная картина: Водолейка стряпала очередной диетический салат.
Я укоризненно покачал головой:
— Во многих московских домах западное хлебожмотство вытесняет славянское хлебосольство. Боюсь, что сегодня вечером мне придется положить зубы на вашу книжную полку.
Роксана Федоровна покраснела.
— Это муженек мне мозги напудрил. Он утверждает, что за границей теперь в моде шведский стол.
— Разве что у скаредных скандинавов.
— Роланд, мне так неудобно перед вами.
Мои строгие черты смягчила милая улыбка:
— Юуны мах байна вэ?[69]
Водольиха-повариха тут же устроила для меня приватную трапезу. В кухонном уюте, вдалеке от голодных глаз гостей, я чревоугодничал, как Чичиков с Собакевичем в пятой главе гоголевской поэмы. Оладьи, пироги, ковриги — все промелькнуло предо мною, все полетело в рот.
Так славно наелся, что потом несколько минут хлопал себя по округлившемуся пузу, дабы поощрить цирк желудочных соков.
А вот и чай.
Я закурил и задумался. Хозяйка уселась напротив и подвинула ко мне коробку с печеньем «Тускуб».
— Роксана Федоровна, погадайте мне, — сказал я и расправил плечи характерным жестом.
— Ну что вы, я вся испачканная.
— Пожалуйста, роскошная Роксана. Прошу вас как Нострадаму современной России.
Водолейка отнекивалась, отнекивалась, но в конце концов не устояла перед моим шармом. Она уселась напротив и вынула из-за пазухи магический кристалл.
Из уважения к чужой вере я погасил сигарету и сделал серьезное лицо.
Гадалка уставилась на кристалл, а затем закатила глаза и загадочно побледнела. Наступила тишина, нарушаемая моим ровным, ее мертвым дыханием.
Водолейка посмотрела на меня вывернутыми наизнанку белками.
— Вижу дома, площадь… Вокруг вооруженные люди, ходят иностранцы какие-то.
Ворожея умолкла. По лицу ее пробежала тень тревоги.
— Прошу продолжить изложение видения, — сказал я с неизъяснимым спокойствием.
— Вижу вас, за вами толпу, все куда-то идут.
— Ой бой!
— Вижу церковь, башню крепостную, рядом пушка.
— Мать мою!
— Вижу длинную комнату, в ней стул старинный, вы на нем сидите.
— Тьфу тебе!
— Вижу черную кошку.
— Хи-хикс!
— Вижу синюю старуху с ведром, она что-то кричит.
— Что за бабушка такая? Может, русская народная ведьма?
Прошло 10 лет после гибели автора этой книги Токаревой Елены Алексеевны. Настала пора публикации данной работы, хотя свои мысли она озвучивала и при жизни, за что и поплатилась своей жизнью. Помни это читатель и знай, что Слово великая сила, которая угодна не каждому, особенно власти. Книга посвящена многим событиям, происходящим в ХХ в., включая историческое прошлое со времён Ивана Грозного. Особенность данной работы заключается в перекличке столетий. Идеология социализма, равноправия и справедливости для всех народов СССР являлась примером для подражания всему человечеству с развитием усовершенствования этой идеологии, но, увы.
Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».
Как и в первой книге трилогии «Предназначение», авторская, личная интонация придаёт историческому по существу повествованию характер душевной исповеди. Эффект переноса читателя в описываемую эпоху разителен, впечатляющ – пятидесятые годы, неизвестные нынешнему поколению, становятся близкими, понятными, важными в осознании протяжённого во времени понятия Родина. Поэтические включения в прозаический текст и в целом поэтическая структура книги «На дороге стоит – дороги спрашивает» воспринимаеются как яркая характеристическая черта пятидесятых годов, в которых себя в полной мере делами, свершениями, проявили как физики, так и лирики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.