Золотая книга. Пурана № 19 - [16]

За истекшие несколько суток мы успели полностью проработать нашу легенду, до неузнаваемости видоизменить причёску Андрея Гурьева и приобрести ему устрашающие очки с простыми стёклами, в которых любой блондин без проблем сошёл бы за профессора Гедвиласа. Эти очки оказались очень кстати, так как усы его едва лишь начали проступать – и, к моему удивлению, действительно оказались мягкого оттенка осенней листвы. Я даже пытался научить его нескольким литовским выражениям, но он возразил, что всем известно – литовцы ругаются матом по-русски, и именно этой возможностью он собирается воспользоваться в качестве профессора Гедвиласа, после чего я отстал. Он приволок из торгпредства детальную карту Андаманских островов, и мы провели не меньше часа, изучая в Интернете спутниковые съёмки острова Сентинель, покрытого сплошным и одноцветным ковром тёмно-зелёных джунглей в обрамлении ослепительно белых песчаных пляжей и лазурно-синих вод океана. У нас пока ещё не было ни малейшего плана действий, однако оба мы были уверены, что прибудем на острова и сориентируемся по обстановке. Главное – получить заветный пропуск.

На входе в министерство Гурьева схватил за локоть вооружённый темнокожий охранник в берете. Андрей по своей привычке колониального вице-короля хотел было рявкнуть на него и проследовать своей дорогой, но мои уроки последних шести дней всё же не пропали бесследно, и Гурьев, беспомощно захлопав близорукими глазами за стёклами роговых очков, остановился перед стражем как вкопанный и вежливо поинтересовался на хинди, где здесь выдают разрешения на поездки в особые административные районы Индии.

– Вас проводят к дежурному офицеру, – резко ответил солдат, перепоручая нас своему коллеге, в сопровождении которого мы отправились по одному из тёмных коридоров куда-то вглубь здания.

– Это же шудра[11]! – зашипел мне на ухо Гурьев. – Меня хватает за руку представитель низшей касты, а я не могу ему ответить! Нет, пусть подождёт, вернусь сюда – я ему шею сверну.

– Перестань, расист проклятый, – на автомате прервал я его, потому что вдалеке, в самом конце коридора, замаячила будка дежурного офицера, отвечающего, как видно, в том числе и за общение с иностранцами.

Всё так и было, только дежурящим в тот день офицером оказалась женщина – молодая, длинноволосая, с безукоризненной военной выправкой. Она элегантно восседала за истерзанным временем письменным столом, на котором не было ничего, кроме толстой тетради в клетку и ручки, привязанной верёвкой к одной из ножек. Ещё перед ней лежала бежевая форменная фуражка, которую дежурный офицер немедленно натянула на себя при нашем появлении. Без фуражки, на мой взгляд, она смотрелась лучше.

– Здравствуйте, мисс… – начал было я, но девушка довольно резво вскочила из-за стола.

– Я вам не мисс, а господин капитан! – надменно выпалила она по-английски с обычным индийским акцентом, который уже начал меня раздражать: такое чувство, будто она набрала в рот жареных каштанов. Зато при ближайшем рассмотрении господина капитана стало ясно, что «господин» этот, по всей видимости, относится как раз к высшим кастам, такая у неё была светлая кожа и европейские, правильные черты лица.

– Извините, – беспечно сказал я.

– Что вам угодно? – снова с неприятной надменностью в голосе поинтересовалась она.

– Мы туристы. Отправляемся на Андаманские острова и хотели бы обратиться за разрешением. Где находится отдел…

– Отдел внутренних виз работает до полудня. – Капитан безапелляционно перебила меня.

– Сейчас без десяти двенадцать, – мгновенно возразил ей мой друг.

– За десять минут вы точно ничего не успеете. Вы что же, хотите, чтобы из-за вашей персоны здесь перерабатывали лишнее время? Вы думаете, что всё ещё можете здесь распоряжаться, будто мы ваша колония?

Я вздохнул. Индийцы такой народ – всюду им мерещится сапог белого колонизатора, к этому я уже успел привыкнуть. Если индийский таксист даст вам сдачи меньше, чем должен, или торговец попытается смошенничать, утаив лишнюю рупию, то на любое предложение, вроде «Любезнейший, а давайте-ка пересчитаем?», вы непременно услышите крик о новых покушениях белых завоевателей на свободу индийского народа. Если в очереди в билетную кассу перед вами нахально влезет неприкасаемый, то, отшвырнув его обеими руками – а именно это и следует с ним сделать, – вы обязательно будете вознаграждены потоком брани в адрес колониалистов, которые отняли у этого бедолаги последнее. Индия стала независимой ещё в 1947 году, но нигде в мире с таким трепетом не относятся до сих пор к своему проклятому колониальному прошлому.

– Господин капитан, – вкрадчиво сказал я. – Я ещё раз задам вам вопрос по протоколу. В каком кабинете находится отдел внутренних виз?

Стервозная капитанша посмотрела на меня так, будто это я руководил расстрелом её прадедушки в суровые времена сипайского восстания. Дедушка в тот день не сказал своим мучителям ни слова, но в данном случае протокол велел ей сдать своих товарищей.

– Двести четыре, – отчеканила она, и мы развернулись кругом. – А зарегистрироваться в книге посещений? – раздалось за спиной…