Золотая клетка - [102]

– Ты тут, отлично! – сказала Киве Миррин.

– А что происходит? – округлила глаза та.

– Тебе на завтра нужен наряд, – ответила принцесса и без дальнейших предупреждений принялась командовать горничными, пока портной подошел к Киве снять мерки. Дальше он заставил ее примерять платье за платьем, а они с Миррин бегло, но критически все комментировали:

– Слишком пышно!

– Нужно больше блеска!

– Слишком закрыто!

– Теперь слишком открыто!

– Зачем тут столько оборок? Меньше оборок! Совсем без оборок!

И так далее.

И так продолжалось часами.

Когда они наконец выбрали идеальное платье, Кива из последних сил сдерживалась, чтобы не закричать – и в этот момент портной, Невард, заявил, что теперь пора выбирать маску.

Кива, готовая выхватить кинжал Наари и угрожать расправой, обратила молящий взгляд на Миррин и увидела, что принцесса искренне над ней потешается. Но она все-таки поняла, что у Кивы иссякли последние крохи терпения, и спокойно предложила Неварду:

– Давайте выберем сами и пришлем ей. Пусть будет сюрприз.

Эта идея привела портного в ужас, но он склонил голову.

– Как пожелаете, Ваше Высочество.

Они с подручными быстро собрались, оставили лишь одно платье и подходящие к нему туфельки и исчезли за дверью.

А вот Миррин осталась и взяла Киву за руки.

– Я слышала… у вас с мамой… кое-что случилось, – сказала она. – Ты в порядке?

Кива, не ожидавшая таких обсуждений, особенно с Миррин, торопливо ответила:

– Она застала меня врасплох… Она всегда была столь добра ко мне. Почти как мама. Так что такая перемена меня, эм, слегка испугала.

«И чуть не убила», – подумала Кива, но оставила эту деталь при себе.

Миррин печально кивнула.

– Я не защищаю ее, но просто имей в виду, у нее тогда выдался непростой день. Отец чуть не потерял сознание на церемонии открытия моста, а подданные не знают о его болезни, и мама опасалась, что пойдут слухи. Когда они вернулись домой и отец отправился спать, она решила расслабиться с помощью ангельской пыли. Она так делает, только когда не выдерживает, – и Миррин торопливо добавила: – Но я повторяю, я не защищаю ее. То, что она сделала… – Миррин покачала головой и коснулась амулета на груди Кивы. – Я очень рада, что Джарен его тебе подарил.

Кива понятия не имела, как относиться к этой новой заботливой принцессе, так что решила просто качнуть головой в знак согласия.

– Еще имей в виду, она ничего не помнит, – сказала Миррин. – Я про маму. Она вчера спрашивала о тебе: интересовалась, где вы с Джареном, и беспокоилась, как ты себя чувствуешь после встречи с семьей. – Голубые глаза Миррин смотрели в глаза Кивы. – Она полюбила тебя, Кива. Очень. Как и все мы. Я знаю, сейчас сложно поверить, но если мама кого-то любит, то всем сердцем. Особенно тех, кого считает семьей.

Миррин сжала пальцы Кивы, и та потрясенно осознала, что последнее предложение было и о ней.

– Ради нас она пойдет на все, – продолжала принцесса. – Она сметет с лица земли целые державы, если что-то случится с Джареном, Ори или мной, я точно знаю. Ее ничто не остановит, если речь идет о нашей безопасности. И я знаю, что это касается и тебя.

Кива тяжело дышала, не понимая, зачем Миррин все это рассказывает.

Принцесса еще раз сжала пальцы Кивы, выпустила ее руки и закончила:

– Я понимаю, что это непросто, но если ты сможешь простить ее, вспомнить, что она поступила так под действием наркотика, а не по своей воле… – она умолкла, будто не в силах договорить.

Но Киве и не требовалось продолжение: она прекрасно понимала, как работает зависимость, и встречалась с ангельской пылью куда чаще, чем ей хотелось бы. В Залиндове слишком многие употребляли этот наркотик, особенно среди тех, кто работал на самых тяжелых участках, в тоннелях и на каменоломне. Но в долгой перспективе зависимость лишь усложняла их жизнь, потому что ее было сложно перебороть, а ломка убивала почти с гарантией, особенно в тюремных условиях. А еще риск передозировки… Многие выбирали наркотическую смерть вместо мучительной жизни, и это решение всегда, каждый раз наполняло Киву отчаянием.

– Ладно, – сказала Миррин, потому что Кива надолго замолчала. – Хватит серьезных тем. Просто хотела рассказать, что она ни о чем не помнит, и лучше пусть оно так и остается.

Кива задумалась, сколько случаев нападений на Джарена скрывают от королевы и знает ли она вообще, что творила с ним, пока он не научился защищаться. Кива готова была поклясться, что Ариана понятия об этом не имеет, как готова была поклясться в том, что все жестокие наркотические выходки королевы Джарен принимал на себя, чтобы спасти брата и сестру.

«Я думал, она прекратила, – сказал он после нападения. – Она сказала, что прекратила».

Остановилась бы Ариана на самом деле, если бы знала, какой вред наносит сыну? Или зависимость зашла слишком далеко и бросить не получилось бы? Точно не сказать – и может, именно поэтому дети скрывают от нее правду. Кива сомневалась, что сама поступила бы так же – особенно если бы страдал дорогой ей человек, – но она в любом случае очень сочувствовала тем, кто оказался в такой невыносимой ситуации.

– Выберу тебе идеальную маску под платье, – продолжила Миррин так, будто не было всего этого трудного разговора. – Будешь выглядеть потрясающе, жду не дождусь реакции Джарена!