Бежать.
Нужно бежать дальше.
Ночь была темна, а злой холод вгрызался в самые кости, но останавливаться было нельзя. Смерть следовала по пятам.
– Мама, куда мы…
– Тише, солнышко, – шикнула на дочь женщина, озираясь в поисках погони.
– А как же папа? – зашептал мальчик. – А как же…
– Тсс, – оборвала женщина, крепче стиснула его ладонь и ускорила шаг.
Ни мальчик, ни его старшая сестра не посмели произнести больше ни словечка: оба чуяли напряжение матери, оба видели, как безмолвные слезы катятся по ее лицу, сверкая в свете луны.
Они все бежали и бежали, не заговаривая о тех, кого оставляли позади, и о том, что потеряли этой ночью.
Едва закрывая глаза, женщина вновь видела, как горит их дом, как мужа с младшей дочерью тащит прочь королевская стража, а младший сын…
Она не сумела подавить всхлип.
Сын погиб.
Умер.
С усилием она справилась со следующим всхлипом. Одно радовало: старшие дети послушно затаились, пока она кралась назад – узнать, как обстоят дела, – и не видели того, что теперь вечно будет преследовать ее в кошмарах.
Как меч пронзает его тельце.
Как муж молит о помощи.
Как кричит дочь, пытаясь дотянуться до малыша, спасти его.
Но она не успела.
– Мам, мне больно!
Тихая жалоба сына заставила ее ослабить хватку и шепотом извиниться. Больше она ничего не смогла сказать: чувства душили ее.
Они несколько часов следовали вдоль извивающейся реки Алдон, не замедляя шаг и то и дело озираясь в страхе погони. Стражи нигде не было видно, но мать не рисковала останавливаться, пока они не добрались до подножия гор Армине. Здесь, в глуши, есть убежище, как ей сказали. Место, где можно спрятаться, если с ней и ее близкими случится наихудшее.
Когда она услышала это предложение из уст укутанного в плащ незнакомца на рынке, она рассмеялась, словно он пошутил, и прикинулась, будто не представляет, с чего бы ее семье угрожала такая опасность. Они просто скромные трудяги, ответила она тогда, ее муж – деревенский лекарь, а она сама – любящая жена и мать.
Она не понимала, как ее выследили. Годами она скрывала, чья кровь течет в ее венах.
«Кровь предателей», – говорили одни.
«Кровь королей», – отвечали другие.
Или королев – в ее случае.
Она сделала все, что было в ее силах, чтобы отгородиться от слухов о том, что все больше мятежников ищут потомков прежнего монарха. Она сменила имя, стала новым человеком. Ей лишь хотелось прожить тихую жизнь рядом с любимой семьей.
Сегодня у нее отняли половину семьи.
Внутри сломалось что-то жизненно важное, пока она смотрела, не в силах помочь.
Никогда больше она не желала вновь ощущать подобную беспомощность.
И никогда не позволит себе ее ощущать.
Поэтому, направляясь вместе с двумя уцелевшими детьми к убежищу – крытому соломой домику глубоко в заснеженном лесу, – мать приняла решение.
Она трижды стукнула онемевшим кулаком по деревянной двери, и та распахнулась, явив взору укутанного в плащ человека с рынка в сиянии люминиевых ламп, бьющем изнутри. Там же были и другие – они сгрудились перед очагом и с любопытством посматривали в ее сторону.
– Вот так сюрприз, – сказал человек в плаще, оценивающим взглядом окидывая и мать, и дрожащих детей; капюшон он откинул ровно настолько, чтобы стало видно обветренное лицо.
Женщина подняла на него изумрудные глаза, прижала к себе сына и дочь и ответила:
– Мы пришли присоединиться к вам.
Все в комнате застыли, как статуи, но человек в плаще лишь склонил голову и повторил:
– Присоединиться к нам?
– Я знаю, кто вы такие и чего добиваетесь, – прямо заявила она. – Без меня вам не победить.
Мужчина изогнул бровь, а люди за его спиной будто сообща затаили дыхание.
– И чего же ты желаешь взамен?
Она вызвала в памяти все, что пришлось пережить за эту ночь, вновь услышала крики, вновь увидела ту кровь, и прошептала лишь одно:
– Возмездия.
На лице ее собеседника медленно расползлась улыбка, а потом он склонился в глубоком поклоне.
– Что ж, пожалуй внутрь, Тильда Корентин, – сказал он, а прочие поднялись и по очереди поклонились. – Твои мятежники уже заждались тебя.
Поборов сомнение, она и остатки ее семьи переступили порог. Больше не зваться ей Тильдой Меридан, больше ни ей, ни ее детям не нужно отрекаться от собственной крови.
Крови предателей.
И крови королев.
Тильда собиралась стать и тем, и другим – предать все, на чем строилась ее прежняя жизнь, и заявить права на то, что по праву принадлежало ей.
Ничего, что произошло той ночью, уже не изменить. Но будь она, Тильда Корентин, проклята, коли не положит остаток своих дней на то, чтобы заставить виновных заплатить за все случившееся.
Плевать на цену – она отомстит так или иначе.
* * *
ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
