Золотая гора - [7]

Особый декрет отменили спустя пятнадцать лет после его введения, но тот факт, что теперь винландерам стало легче эмигрировать в Китай, для нас, старых холостяков Города Призраков, почти ничего не значит. Я умру, даже краем глаза не взглянув еще раз на родную землю. Жизнь прошла мимо. Мы ждем. И будем рады смерти, когда она придет.

В вестибюле толпились постоянные пассажиры в ожидании звонка, который возвестит о прибытии очередной гондолы. Сразу за дверью бежали вверх электромагнитные рельсы. Оставляя далеко внизу облака, они взбирались на самый верх башни. У одной из стен этого помещения стояли двое: женщина винландерского происхождения и очень старый белый призрак.

Джонстон Лин и Макалистер Джеймс находились на острове Благоухающая Гавань, в зале ожидания базовой станции Золотой Горы. С силой прижимая к груди стиснутые руки, старик затравленным взглядом озирался по сторонам. Лин не говорила ему, зачем они пришли сюда, сказала только, что приготовила для него сюрприз. А до того как покинуть его арендованную комнатку, ей пришлось пустить в ход еще одну стопку медяков, и, лишь крепко зажав их в руке, Макалистер согласился встряхнуться.

Лин задержалась в Гуандуне дольше, чем ожидала. Она могла уехать еще неделю назад, когда взяла интервью у Макалистера, но, выслушав его историю, подумала, что должна еще кое-что сделать.

Глядя теперь на старика, она вспоминала своего деда. Ее родной дедушка, не женись он на бабушке, мог быть сейчас таким же. И если, подняв на ноги детей, не открыл бы в Гуандуне во времена особого декрета процветающий винландерский ресторан, а позже, перебравшись на север, не организовал бы в столице свою собственную кухню. Однажды ему довелось обслуживать дальнего родственника самого Императора. А умер дед в своей постели в окружении семьи и друзей. Не присутствовала при сем лишь неблагодарная внучка, которая никогда не задумывалась о том, на какие жертвы шли ее родители и прародители, чтобы она выросла в Китае, где могла теперь принимать государственные экзамены и занимать административную должность. Правда, женщины до сих пор не получили права на владение собственностью и не могли еще раз выйти замуж после смерти супруга, но Лин не сомневалась, что все это лишь дело времени.

К тому же при ином стечении обстоятельств Макалистер вполне мог стать ее дедом. Он был того же возраста и происхождения, и случись так, что он встретился бы с ее бабушкой, у него все сложилось бы по-другому.

Но дедушка ушел из этой жизни, а она так и не воспользовалась возможностью сказать ему последнее «прости», не поблагодарила его за все. Быть может, сделав для Макалистера какое-то маленькое доброе дело, она смогла бы загладить свою вину перед духом своего деда. Ей пришлось нажать на все кнопки в Министерстве космических экскурсий, кроме того, она была теперь в долгу за эту значимую услугу перед местным администратором, но Лин чувствовала, что все это стоило того. Она должна была это сделать ради Макалистера, ради своего деда, ради самой себя. В эту минуту, озабоченно наблюдая за выражением лица старика, она ощущала такое спокойствие и умиротворенность, каких не чувствовала уже многие годы.

— Для чего мы здесь? — спросил наконец старик на ломаном кантонизе.

— Увидите, — ответила по-английски Лин, ласково притронувшись к плечу старика.

Пробил колокол, возвещая о прибытии гондолы, и, как только она благополучно причалила, двери разъехались, зашипев под напором воздуха.

— Проходите, мистер Макалистер. — Лин взяла его за высохшую руку и бережно провела к открытой двери.

Взгляд старика бегал из стороны в сторону, пока он покорно шел следом.

— Куда мы идем? — спросил он по-английски.

— Увидите.

Двери гондолы задвинулись за ними, и Лин провела старика к свободному противоперегрузочному креслу. В гондоле, кроме них, были несколько десятков инженеров, морских офицеров, чиновников, и многие бросали косые взгляды на дрожавшего в углу старика, а кое-кто почти не скрывал презрения.

С кресла сквозь расположенные на противоположной стороне гондолы окна открывалась широкая панорама. Старик в замешательстве смотрел туда, и только после того, как земля исчезла из виду и внизу показались крыши домов Благоухающей Гавани, раскинувшиеся вокруг, подобно пледу у него на ногах, он понял, что происходит.

— Нет, — произнес он слабым, словно издалека донесшимся голосом. — Слишком высоко. Слишком давно. Нет.

Лин взяла его за руку и постаралась успокоить:

— Все будет хорошо, мистер Макалистер. Небесный Мост совершенно безопасен.

А за окном гондолы уже расстилался залив и полуостров Девяти Драконов. Севернее тянулся Гуандун и материковая территория Китая, на восток и на юг — сапфировая голубизна Южно-Китайского моря.

— О нет, — плотно зажмурив глаза, сказал старик. — Слишком давно.

В считаные минуты скорость гондолы достигла тысячи километров в час, затем — двух тысяч и все продолжала нарастать. По обе стороны пассажирской гондолы вверх и вниз по тросу перемещались грузовые контейнеры с реактивным приводом. При скорости тридцать девять тысяч километров в час содержимое контейнеров подвергалось воздействию сотен тысяч g. От пассажиров при таких условиях осталось бы мокрое место. И все же даже при неторопливой скорости в три тысячи километров в час, когда на людей давят несколько g, понадобится всего чуть больше двенадцати часов, чтобы достичь Алмазной Вершины — станции, вращающейся на синхронной с Землей орбите над Благоухающей Гаванью.