Джонстон Лин стояла у открытой двери трамвая, обхватив согнутой рукой поручень, и, прищурив голубые глаза от яркого утреннего света, смотрела на юг, туда, где пронзала небо игла орбитального лифта. Солнце находилось в положении Холодной Росы, в начале месяца Собаки, когда температура стремительно повышается, а солнечный свет все ярче разгорается в южном небе. Лето было не за горами, и Лин надеялась оказаться далеко отсюда, пока оно не наступило. Когда трамвай загромыхал по улицам города Девяти Драконов, она обратилась к своим записям, чтобы уточнить адрес последнего интервьюируемого и просмотреть обрывочные сведения о нем, которые она почерпнула из их короткой предварительной встречи.
Лин провела в Девяти Драконах больше трех месяцев и с нетерпением ждала возвращения домой, на север. Ее не прельщали ни южный климат, ни постоянно влажный морской воздух, ни знойное южное солнце. Не слишком сроднилась она и с немногословием жителей Гуандуна, с его бесконечными фермами, протянувшимися во все стороны, с неспешной, незатейливой деревенской мудростью южных крестьян. Лин, как истинная дочь Пекина, северной столицы, привыкла к сутолоке многолюдных городских улиц, к вечерам в Королевской опере, и послеобеденному отдыху в тени декоративных садиков, к франтоватым офицерам Армии Восьми Знамен[2] и к остроумным придворным ученым в ярко-красных островерхих шляпах. Девять Драконов же, как и портовый город Благоухающей Гавани[3] по ту сторону залива, служили средоточием крестьян, рыбаков, рабочих да чиновников. Единственными культурными людьми, встречающимися здесь, бывали путешественники, которые держали путь к Золотой Горе, но они, проехав через город к основанию орбитального лифта и не успев оглядеться по сторонам и набрать в легкие южного воздуха, оказывались на борту гондолы, которая взмывала ввысь по электромагнитным рельсам Золотой Горы к тросу Небесного Моста и оттуда уже стартовала на высоту тридцати шести тысяч километров над головой к орбитальному городу Алмазной Вершины.
Джонстон Лин была научным сотрудником исторического отдела при Министерстве космических экскурсий, и сегодня ей предстоял завершающий ее миссию визит и сбор последних данных, необходимых для проекта. Она находилась здесь в составе группы ученых и исследователей. Перед ними стояла задача составить полную историю раннего периода изучения космоса, начиная с основания в прошлом веке Министерства космических экскурсий под эгидой Императора и вплоть до запуска Флотилии Сокровищ к красной планете Огненная Звезда, начавшегося несколько недель тому назад. Историю эту следовало представить на суд Императора в северную столицу, когда последний корабль флотилии скромного, нежно-водянистого цвета, который окрестили Белым Ночным Сиянием, отправится в свой многомесячный вояж к красной планете.
Трамвай подошел к восточному кварталу Девяти Драконов, где вдоль тесных улочек жались друг к другу дома Города Призраков, плавно переходившего в порт. Далее простиралось открытое море. Лин сложила в сумочку свои записи и едва заметно улыбнулась. Она уже встречалась с объектом своего последнего интервью, и, как только с ним будет покончено, работа ее завершится. Лин тут же сможет отправиться в гостиницу «Белый Лотос», собрать вещи и, поднявшись на борт «Заоблачного Экспресса», возвратиться в северную столицу. А передав руководителю отдела отчет о проведенной работе, приступит к своим обычным обязанностям, более того — займется личными делами.
Трамвай достиг крайней восточной точки кольцевого маршрута, водитель дал звонок, извещая о конечной остановке. Лин отпустила поручень и спрыгнула на булыжную мостовую, за ней осторожно сошли по ступенькам несколько белых стариков с печальными лицами. Когда трамвай развернулся и продолжил свой путь обратно на запад, Лин зашагала по ведущей вверх узенькой улочке; затем прошла под аркой, увенчанной массивным, высеченным из камня орлом, к воротам Города Призраков. Последние три месяца большую часть времени Лин проводила за его стенами, среди старых винландеров, «белых призраков». Это было общество холостяков, где на десять мужчин попадалась одна женщина. За долгие месяцы Лин довелось повидать множество подобных людей и узнать, как тесно переплелись их судьбы со строительством Золотой Горы, башни высотой три тысячи километров, которая вздымалась к Небесному Мосту. Одни старики были настроены более дружелюбно, другие — менее. А некоторые достигли такого преклонного возраста, что не могли вспомнить ни года своего рождения, ни имени собственной матери. Когда их спрашивали об этом, они лишь бормотали на своем гортанном английском: «Это было очень, очень давно». Они проявляли безразличие ко всему, эти старики винландеры. Стоя, прислонясь к холодной стене, или сидя на ящиках из-под фруктов, они терпеливо дожидались, когда смерть призовет их к себе. Беседы с изнуренными тяжким трудом, выброшенными за борт жизни стариками вызывали у Лин постоянное чувство неловкости.
Лин всю жизнь старалась преодолевать эти стереотипы и неверное представление большинства китайцев в отношении винландеров, даже тех из них, кто, как и она сама, никогда не видел родины своих предков. Оба ее деда и одна из бабушек приехали в Китай в середине прошлого века, а отец родился здесь. Город Призраков, полный мужчин и женщин, которые как нельзя лучше соответствовали предвзятому мнению о них, как о «белых призраках», служил ей напоминанием о том, из какого далека прибыл в Китай ее народ и какой долгий путь еще ждал их впереди.
