Золотая Герань - [12]

Он бросил на нее внимательный взгляд и чуть выждав, снова заиграл среди длящегося молчания….

Вот бы найти

Песен пути,

Вот бы вернуть

Людям их Суть!

Правда в горсти —

Песня и стих,

Струна и звук,

Стрела и лук….

В жизни есть быль —

Дороги пыль,

Есть суть вещей,

Нет их вообще….

Есть вера в день

Праведных дел,

В добрых людей —

Незнамо где….

….слова звучали как заклятие, их обманчивая мягкость проникала в душу куда глубже, чем открытый призыв первой песни, словно далеко-далеко в море родилась волна и теперь вздымалась медленно, но неотвратимо….

По городам

Мчится беда,

По всей земле

Петь людям лень,

Из двери в дверь

Ходит трувер,

Изо дня в день

Будит людей….

….и – с размаху! – о берег! – гитара его зазвучала как набат:

Строчки за рифмы ловит палач,

Судно – о рифы, женщины – в плач!

Цепи и кольца, путы и кляп,

Огненным солнцем всходит – петля!

Голос его сорвался в длинный красивый перелив, а потом закончил неожиданно тихо и печально, как угасающее эхо:

Вот бы найти

Песен пути….

И снова повисла тишина. И в этой тишине Генна ни с того ни с сего бросила ему какой-то короткий вопрос по-саксонски.

Ничуть не удивившись, он так же коротко ответил ей на том же языке. Она снова спросила что-то, на этот раз длиннее и с запинками, как говорят на давно не употребляемом языке. Он ответил ей легко и свободно, с обычной своей дразнящей улыбкой – и тогда она вдруг схватила его руку и даже не поцеловала, а словно лизнула по-кошачьи, неумело….

Мара из этого диалога не поняла ровным счетом ничего – в школе и в институте она учила южнославский. Но несколько людей в толпе, которым довелось учить и еще не позабыть именно островной саксонский, разобрали следующее:

– Зачем это, бард?

– В этой земле лицо мое скрыто.

– Но в этом болоте даже граната не взорвется – ее просто засосет!

– Ты мудра, кошка, но жизнь – она мудрее тебя и меня….

Впрочем, те, кто разобрал этот диалог, не удивились ничему – он уже лишил их способности удивляться….

Довершая картину всеобщего разгрома, он вскинул глаза на «крестоносцев»:

– Что, воины веры, – понравилось? Отводите глаза…. Или вспомнили, как пятьсот с лишним лет назад вешали меня на воротах вашей крепости? – сказано это было совершенно естественно – без малейшего надрыва и все с той же вызывающей усмешкой.

В таких ситуациях «не верю!» – единственная надежная защита…. но скольким в толпе пришлось силой заставлять себя произнести два этих простых слова! А некоторые, кажется, так и не сумели заставить….

И только тогда Мара отважилась подать голос:

– А теперь спой снова что-нибудь для меня…. Серраис….

– С великою охотою, госпожа моя, – он изящно склонился к ее руке. – Но не забывай, что по законам вежества дама обязана заплатить за песню поцелуем!

– Пой, – ответила она в тон. – И твоя награда не уйдет от тебя! – сказано было отменно, ей самой понравилось столь удачно подыграть ему.

Он снова запел…. Волнение, поднятое двумя предыдущими песнями, мало-помалу улеглось, а к его голосу успели привыкнуть и теперь смотрели на него просто как на хорошего артиста. Мара прямо-таки умирала от счастья, что она – с ним…. Сегодня он сделал ее королевой вечера.

Слова любви – прекрасный дивный сон,

Но, Боже правый, как он редко снится!

Молюсь на сны поэтов всех времен,

Молюсь на им приснившиеся лица….

Когда песня кончилась, она обвила его шею руками, не дожидаясь приглашения. Серьезная и положительная девушка Мара уснула где-то под потолком, а для принцессы зимних роз не существовало иных законов, кроме ее желания….

Он пел, больше не позволяя себе дерзких вызовов зрителям – пел для нее: о королеве желаний, об убитом воине на берегу реки, о коленопреклоненном рыцаре и о бродячей святой, влюбившейся в чародея…. Трижды Генна притаскивала им с Марой полные бокалы и трижды уносила их обратно пустыми.

Наконец, он отложил гитару:

– Уважаемая публика, концерт окончен – меньше через минуту опять начнутся танцы.

И почти тут же в подтверждение его слов из зала снова полилась музыка – не колдовской «Снежный танец», но в весьма похожем стиле, и Мара легче пушинки взлетела с кресла….

Как и следовало ожидать, теперь даже во время танца весь зал смотрел только на них. А он, нимало этим не смущаясь, то наклонялся к уху Мары, шепча ей какие-то дивные и ласковые слова, то легко касался губами корней ее волос или разрисованных век….

– Нет, какая же они все-таки прекрасная пара, – с завистью произнес рядом чей-то женский голос. – Особенно она…. Этот макияж – я видела нечто подобное в астурском журнале мод, но ей до того идет….

Мара уже почти молила бога, чтобы этот вечер скорее стал ночью – но так не хотелось уходить из сверкающего круга, кажется, всю жизнь плыла бы в этих звуках…. Подсознательно она знала, что подобного бала в ее жизни не будет уже никогда – чудеса не повторяются.

Но всему когда-нибудь приходит конец – у оператора завершилась та загадочная лента, и Мара поморщилась, услышав очередную песню – тоже скандское трио, «Сюннив»….

– До чего некстати, – протянула она с неудовольствием. – Всегда любила их, но после твоих песен и той музыки – настолько не в масть!

– Тогда, может быть, покинем общество, госпожа моя? – рука с янтарным браслетом как бы невзначай скользнула по ее талии.