Золотая чаша - [33]

Как все сложно, думает Хенни, а должно бы быть просто. Желание двух людей быть вместе. Но всегда находится какая-то сила, которая угрожает разъединить их. В данном случае это религия. В моем… не знаю. Мы никогда не говорим об этом. На минуту она закрывает глаза, словно желая отогнать эту мысль.

Потом снова смотрит на Эмили. Им надо что-то решать и поскорее. Альфи не должен заставлять ее ждать. Для женщины это самое тяжкое испытание. На слове «тяжкое» губы Хенни непроизвольно начинают двигаться, складываются в жесткую линию, хотя она не издает ни звука.

Она вспоминает об обязанностях хозяйки и начинает резать торт.

– Это русский торт с кремом. Я его впервые испекла. Надеюсь, он удался. Одна из моих старых учениц, моя подруга Ольга, дала мне рецепт своей мамы. Я испекла сразу два, второй послала ей; самой ей печь негде, да и не только печь. После смерти мужа – туберкулез, обычная вещь – она осталась без квартиры. Она и ее маленькая Дочка, чудесная девочка, снимают угол. Я у них никогда не была, но могу представить, что это такое. Вот этот кусок для тебя, Пол.

– Я хочу кусок побольше, – просит Пол.

– И как это в тебя столько вмещается, – с любовью замечает Анжелика. – Слава Богу, что ты не толстеешь, как твой дядя Альфи.

Пол проводит пальцем по своему воротнику Бастер Браун.[14] В гости к Ротам его собирала мама, так что он пришел в своем лучшем костюме с виндзорским галстуком,[15] более уместным в гостиной его родителей, чем в этом доме.

Пол почти взрослый. В двенадцатилетнем мальчике угадывается характер будущего мужчины. У него задумчивое серьезное выражение лица, которому так не соответствуют частые всплески живого интереса ко всему, что его окружает. Можно сказать – и многие так и говорят – что у него аристократическая внешность. Как же Дэн ненавидит это слово, думает Хенни, которая и сама не часто его употребляет. Однако именно это слово лучше всего подходит Полу. Аристократизм чувствуется в его осанке и в твердом взгляде ярко-синих глаз, цвет которых кажется еще более поразительным на смуглом лице. Его облик говорит о решительности и воле.

Неожиданно встревожившись, Хенни пытается вспомнить, каким был Пол шесть лет назад, когда ему было столько же, сколько сейчас Фредди. Пол был более смелым. Он без страха подходил к чужим собакам, пускал свою лодочку на озере в Центральном парке, сам падал в это озеро и смеялся, когда его вытаскивали. А Фредди робкий… у него отличное здоровье и он почти не болеет, но он не любит шумных игр, не любит устраивать шутливые потасовки, даже с Дэном.

Может, Фредди будущий музыкальный гений, спрашивает себя Хенни. Дэн говорит, у него есть талант. А может она ослеплена любовью к своему единственному чаду?

Мир так жесток. По улицам Ист-сайда слоняются ватаги бездомных мальчишек, некоторые из них не старше Фредди. Они спят в подъездах, бегают за несколько центов с поручениями в салуны, а то и места похуже. Безжалостный мир. Ее ребенок не смог бы в одиночку в нем выжить. Слава Богу, ему и не придется этого делать.

Как ни странно, но когда она думает о том, что было бы, окажись Пол в подобной ситуации, она вполне может представить, как он приспосабливается к этому миру, постигает приемы выживания в нем. Фредди бросает Полу вызов:

– Спорим, я обыграю тебя в шашки.

Они достают доску и раскладывают ее на полу.

– Пол всегда так терпелив с Фредди, – замечает Анжелика. – Впрочем, это и понятно, ведь ни у того, ни у другого нет родного брата.

«Но почему у Пола нет брата, почему Флоренс не захотела завести больше детей? Этого я никогда не пойму, – с горечью думает Хенни. – На ее месте я бы завела пятерых. Когда-то Дэн сказал, что я не забеременею, а я забеременела. Теперь же, когда мы почти шесть лет хотим второго ребенка, ничего не получается».

– Да, – продолжает Анжелика, – плохо, что у Пола нет брата. Он бы тогда не надоедал тебе так своими частыми приходами.

– Мама! Он мне не надоедает. Ему у нас нравится, и мы его любим.

Она должна понимать, что Пол приходит к ним не только из желания поиграть с маленьким кузеном. Конечно, малыш забавляет его, но приходит он главным образом потому, что ему нравится атмосфера их дома, ощущение свободы в нем. Дэн, прекрасный педагог, относится к Полу как к равному. Хенни вспоминает, как они сидят на кухне, пока она готовит, и разговаривают о политике, электричестве, опере, рабочем движении, обо всем на свете. Дэн, живой и энергичный, рисует в воздухе руками какие-то фигуры, желая сделать свои объяснения более доходчивыми. Пол слушает внимательно, ему не терпится узнать больше, иногда он пытается возражать. Они всегда сидят на кухне – там стоит ваза с фруктами и кофейник, и там Дэн чувствует себя наиболее уютно. Хенни задается вопросом, будет ли он так же разговаривать с Фредди, когда тот вырастет.

Она вдруг почувствовала, что дядя Дэвид смотрит на нее.

– Дядя, ты на что смотришь?

– На тебя. Ты стала красивой, впрочем, я всегда это предсказывал.

Но она вовсе не стала красивой. Правда, она изменилась, расцвела, ее роскошные волосы и необычного разреза глаза теперь более заметны. Это благодаря Дэну, он научил ее всему. Она помнит, как стояла с ним у витрины парикмахерского салона, глядя на головы манекенов с моделями причесок, и Дэн уговаривал ее войти. Дэн любит, когда женщина следит за собой. Он всегда обращает внимание на хорошеньких ухоженных женщин… и каждый раз в сердце ей закрадывается холодок страха, но она старается тут же избавиться от этого ощущения.