Золотая цепь. Юсуф и Зулейха. Книга мудрости Искендера - [6]

Усы разгладил ради красных слов.

Он крикнул громко: «Диво продается!

Кто купит не осла, а иноходца?

То — не осел, то — быстрый, сильный мул,

Стремится в битву, — раздается гул.

Тень от хлыста увидев над собою,

Сорвется с места, полетит стрелою.

Он мчится, словно ветер молодой,

Где грязь и глина, там бежит водой!»

Народ над этой похвалой смеялся,

А наш простак, внимая, изумлялся.

Сказал: «О продавец, чей дивный дар

Привел в восторг ослиный весь базар!

Когда ты истины исполнен строгой,

Когда прямой ты шествуешь дорогой,

То я скажу: заслужена хвала,

Верни назад, не продавай осла!

Давно охочусь за таким добротным,

Могучим, выдающимся животным.

Как странно мне, что ездил я на нем,

Что им и ночью я владел и днем!»

Ему ответил продавец речистый:

«Ума лишился ты, о сердцем чистый!

Но, впрочем, до ума ты не дорос,

А был он, — значит, вор его унес.

Ты много лет ослом владеешь старым,

Зачем же мне с таким поверил жаром?

По глупости поверил ты вранью,

Когда услышал похвалу мою.

Я цену набивал никчемной твари,

И расхвалил осла я на базаре».

ТАЙНА ТОГО, ПОЧЕМУ ПРОДАВЕЦ РАСХВАЛИЛ ОСЛА, РАСКРЫВАЕТСЯ В СЛЕДУЮЩЕЙ ПРИТЧЕ

Взгляни на богача: как жизнь провел он?

И зависти и жадности он полон.

Всю жизнь копил он деньги без стыда.

И щедрости чуждался он всегда.

Все зубы у него скорее вырвешь,

Чем корку хлеба у злодея вырвешь.

Рви пальцы у него, — из кулака

Не выпустит он даже медяка.

Скорее ты сорвешь кусочек кожи

С его ладони, на дирхем похожий,

Чем вырвешь из руки один динар.

Так жаден он, хотя годами стар,

Что, если в жаркий день за стол садится,

Он тень своей руки схватить стремится.

Решил он: деньги тратить — страшный вред,

Сам на себя он наложил запрет.

Так за своим добром следит он, зоркий,

Что нищим не подаст и хлебной корки.

Когда ничтожный, алчный лицемер

Его хвалить бы начал, — например,

Сказал бы так: «О щедрости основа,

В тебе Хатема [3] вижу я второго!

Ты слышишь ста хвалителей слова,

О щедрости твоей гремит молва:

Она — укор хвале былой, лукавой,

Она — Хатему кажется отравой.

Доколе будет славиться Хатем?

В сравнении с тобой он стал ничем!

Теперь Хатема вижу я бессилье,

А ты даруешь нищим изобилье!»

Богач-невежда, эту лесть приняв,

Решил бы, что его хвалитель — прав.

В его мозгу гнездится ворон спеси,

Кладет яйцо обмана, бредней смеси.

В душе растит он дерево тщеты:

Напыщенность — плоды, а спесь — листы.

Хотя бы раз для собственного блага

Подумал бы безмозглый этот скряга,

Что похвалил его бесстыдный лжец,

Что говорил неправду грубый льстец.

В ПОРИЦАНИЕ ЗАВИСТИ И ЗАВИСТНИКОВ

Есть много беспристрастных и прямых,

Преображенных завистью в слепых.

А кто слепым рожден, вдвойне опасен,

Слепой, что полон зависти, ужасен:

От зависти болеет каждый раз,

А зависть для ума — что боль для глаз.

От зависти ослепнуть может разум,

Слепого зависть делает безглазым.

Объят завистник жадности огнем,

Но счастлив тот, кто зависть вызвал в нем.

Не так огонь дрова, пылая, губит,

Как человека зависть злая губит.

Нам столько счастья свет луны принес,

Но лает на луну завистник-пес.

Земля от солнца богатеет, крепнет,

А мышь летучая от солнца слепнет.

Кто хочет брызнуть на луну слюной,

Задуть звезду, что блещет над луной, —

Свое лицо обмочит, если плюнет,

И лопнет он с натуги, если дунет.

ВЛЮБЛЕННЫЙ, ПОСТОЯННО ДУМАЮЩИЙ О ЛЮБИМОЙ

Тот, кто влюблен, в тоске невыразимой

Хотя бы день метался без любимой, —

Тот в мире видит лишь ее одну,

Он счастлив у любимой быть в плену.

Взойдет луна, и в этом лунном круге

Он прелесть узнает своей подруги.

Заметит кипарис или платан, —

Подруги вспоминает стройный стан.

В саду плывет цветов благоуханье, —

Он слышит в нем возлюбленной дыханье.

Он омывает розы кровью слез:

Ее нарядом дышит запах роз.

Он томные глаза припоминает,

Когда к нарциссу голову склоняет.

Когда фиалки видит нежный лик, —

Как милую, ласкает он цветник.

Смеясь, бутонам служит он прилежно,

Он кудри гиацинта гладит нежно:

Смеется, как любимая, бутон,

А гиацинт ее красой смущен.

Куда ни глянет он, во всей вселенной —

Одни подобья прелести нетленной!

Влюбленный жаждет красоты земли,

Он к ней стремится, как Меджнун к Лейли.

НАСТАВЛЕНИЕ

Когда идет из печи дым летучий,

Он говорит: «Я в небе стану тучей».

А если дым останется в дому,

То задыхаться все начнут в дыму.

Беда тому, кто терпит муки жажды:

Вдали от ручейка иссохнет каждый.

Беда той рыбе, что в жару и зной

Вдали осталась от воды морской.

О ТОМ, ЧТО ДРУГ ДОЛЖЕН БЫТЬ ИСКРЕННИМ

Любой из нас друзей искать обязан;

Найдя, он должен быть к друзьям привязан,

Их души омывая от невзгод

Водой даров и облаком щедрот.

Обязан друг страдать от сильной боли,

Увидев пыль у друга на подоле:

Пусть не сидит, не ведая забот,

Пока он пыль с подола не стряхнет.

Твой друг — твои глаза: их свет храни ты,

В ресницы превратись для их защиты.

Когда нагрянет ветер иль гроза,

Храни от бедствий чистые глаза.

Ты друга низостью своей не мучай,

Как в глаз попавший волосок колючий.

Он в глаз попал, и вот беда стряслась,

И терпит боль мучительную глаз.

Ослепнет глаз, коль волосок оставишь,

А вырвешь — му´ку новую прибавишь.

Ты хочешь вырвать, но — не прекословь! —

Назойливо он вырастает вновь.

Не вырвешь, но тогда страдать доколе?

А вырвешь, не избавишься от боли.

Ничтожеств много ходит среди нас,