Золотая цепь. Юсуф и Зулейха. Книга мудрости Искендера - [5]

Добыть большой огонь тогда ты сможешь.

Увидишь: это пламя таково,

Что трудно будет потушить его.

Так в сердце огонек, мерцая, дремлет.

Но если он всего тебя объемлет,

Но если огонек ты раздувал, —

Он ярко вспыхнет, как бы ни был мал.

О ПЛЕШИВЕНЬКОМ, ВЛЮБЛЕННОМ В РОЗОЧКУ

Плешивенький был в розочку влюблен,

Прелестною шалуньей покорен.

Но та красавцем, ей под стать, пленилась

И с ним однажды днем уединилась.

Влюбленные от посторонних глаз

Закрыли двери, ласками делясь.

Нашел плешивец дом уединенья

И в дверь кольцом ударил без стесненья.

«Кто там? — раздался голос изнутри, —

Зачем стучишь не вовремя? Смотри:

Дверь на замке. Железо бить желаешь?

Железо холодно, а ты пылаешь!

Мы заперлись, от мира вдалеке,

И кудри друга у меня в руке.

Зачем стучишься в дверь, чтоб раскололась?

Меж мной и другом не пройдет и волос!»

Сказал он: «Отопри! Мне довелось

Так облысеть, что нет на мне волос.

Твердишь: и волос не пройдет меж вами?

Но я давно расстался с волосами!»

ОСУЖДЕНИЕ ТЕХ, КТО ВНЕШНЕ ВЫСТАВЛЯЕТ СЕБЯ СУФИЕМ И УКРАШАЕТ СЕБЯ СУФИЙСКИМ НАРЯДОМ

Суфии мерзки. Бойся с ними встречи:

Утрачен ими облик человечий!

Все, что им в руки дашь, они съедят,

Когда хотят вредить, — они вредят.

Их помыслы — о сне, вине и мясе,

Не думают они о смертном часе!

Молитвы их — о яствах, о еде,

Поживы ищут всюду и везде.

Нашли себе жилье без затруднений,

Обитель их ты знаешь: дом радений.

В том доме — доброхотные дары,

Роскошная посуда и ковры,

Горит очаг, над ним котел подвешен,

И запах кухни для ханжей утешен…

Ждут: сельский житель или городской

Придет — и щедрой одарит рукой,

Муку иль мясо принесет им на дом,

За это он воссядет с шейхом рядом…

Шейх развязал мешок своих речей,

Ложь потекла — одна другой глупей.

Не прекращалась речь лжеца пустого,

Покуда пища не была готова…

Ни на кого не смотрит шейх, пока

Не видит приношений простака.

От пищи взгляд становится любовней, —

Не святостью согрет он, а жаровней.

Все догматы суфизма он привел, —

Но вот уже пахучим стал котел.

Шейх замолкает, потирая руки,

К халве и хлебу простирая руки.

Кусочек — в рот, кусочек — про запас,

Кусочек — гостю, что придет сейчас.

Хурму и мясо отобрал руками,

Чтоб лучшими поужинать кусками…

Прочтя молитву, полный свежих сил,

Он к проповеди длинной приступил.

Здесь были объясненья, толкованья,

О кознях сатаны повествованья.

Без отдыха язык его молол.

Потом о шейхах он слова повел:

Был у него премудрый покровитель,

А у того — учителей учитель.

Один — содеял множество чудес,

Другой — постиг все таинства небес…

Так, посвящая день речам туманным,

Свой полдень он растягивал обманом.

Но вот еду приносят повара:

Святому шейху ужинать пора.

Оказывая честь любому блюду,

Он вскоре унести велел посуду.

Болтал, вкушая лучшие куски,

Вкушал, болтая смыслу вопреки.

Когда же наступила тьма ночная,

Вознес молитву, бога поминая.

Пошел он в спальню, помолясь творцу, —

Свирепый волк, зарезавший овцу.

О ТОМ, ЧТО НЕ НАДО ТРАТИТЬ ВРЕМЯ НА ИЗЛИШНИЙ СОН, И О ТОМ, ЧТО НАДО РАНО ВСТАВАТЬ

Сон — это смерть, а жизнь, от века, — бденье,

И жизнь питает к смерти отвращенье.

Бежишь от жала смерти, страждешь ты,

Зачем же брата смерти жаждешь ты?

Сон — это вор, а жизнь подобна саду;

Чтоб вор не вторгся в сад, поставь ограду.

Пословица известна с давних пор:

«Твое добро пусть охраняет вор».

Тот вор и сон между собою схожи

И дело делают одно и то же.

Нужны, чтобы преграды превозмочь,

Две половины жизни: день и ночь.

Кто спит всю ночь, тот познает кручину,

Тот сокращает жизнь наполовину.

Ты хочешь, чтобы день твой стал длинней?

Часть ночи укради, ко дню пришей!

А если будешь поступать иначе,

То дни твои пройдут в тоске и плаче.

Не горевал ты в гордости своей,

Что жизнь уменьшил ты на сто ночей.

Свой путь к заветной цели сокращая,

Подумай, как нужна пора ночная.

Кто ночью путешествие начнет,

Немало встретит на пути невзгод.

Но вот на отдых он верблюда ставит, —

И радости пути ночного славит.

Когда вдали, блистая и горя,

Покажется рассветная заря,

Тогда отраду видишь ты воочью:

Недаром путешествовал ты ночью!

* * *

Дыханьем утра ветерок дохнул,

А ты лежишь, как пьяный, ты заснул.

Рассветный ветерок цветами дышит,

Но крепко спящий ничего не слышит.

Дыханье утра — цель трудов ночных,

Дыханье утра — лекарь для больных.

Но тот, кто спит, не знает этой доли,

Не нужен врач, когда не терпишь боли.

В оковах сна, как пленник, ты лежишь,

Ты в люльке тела, как ребенок, спишь.

Проснись, пока еще ты с жизнью дружен,

Пока предсмертной болью не разбужен!

К чему тебе подушка и кровать?

Кто хочет действовать, не должен спать!

Любимая не спит, а ты, влюбленный,

Приник к подушке головою сонной.

Не спит подруга, а любовный хмель

Тебя свалил на теплую постель.

Те, что достигли истины заветной,

Но меж людьми проходят незаметно,

В хорошем разбираясь и в плохом,

Молчать предпочитают обо всем.

РАССКАЗ О ДЕРЕВЕНСКОМ ПРОСТАКЕ И О ЕГО ОСЛЕ

В деревне жил простак, умом убогий.

У простака был ослик хромоногий.

Такой худой и дряхлый был осел,

Что за два дня версты бы не прошел.

Ему на долю выпал жребий жалкий,

Не отдыхал он от ударов палки.

С трудом добравшись до воды речной,

Вздыхал он, проклиная мир земной.

Хозяин в город с ним пришел в печали

К посредникам: ослов они сбывали.

Один из тех, кто продавал ослов,