Зола - [12]

— Прекрати! Прекрати! — Вика пыталась отбиваться от этого натиска отбиваться уже не в шутку, а всерьез. — Что ты делаешь? Ты же меня искалечишь! Нельзя так! И как раз тогда, когда Катьку сжигают!..

— Пусть сжигают! — прохрипел Стасик, сам не понимая, что говорит. Эта долгая игра возбудила и воспалила его так, что он уже ничего не соображал. Он пыхтел над Викой, нависая над ней побагровевшим лицом, и опять пытался справиться с «молнией» джинсов — которая, как назло, не поддавалась. Может, оттого, что его руки слишком тряслись.

— И правда, пусть… — прошептала Вика, оскалясь как маска смерти прекрасной смерти. — Давай… — она раздвинула ноги, а Стасик на секунду оторвался от неё и привстал на колени, чтобы наконец справиться с джинсами. Он обеими руками теребил «молнию», а Вика крепко зажмурила глаза, её раскинутые руки вцепились в расстеленную под ними дубленку, сжали плотную кожу до боли в пальцах — теперь она больше не напоминала маску смерти, а больше походила на пациентку, которой рвут слишком крепко засевший зуб пациентку, которая и боится подступающего мига мучительной боли, и ждет блаженного освобождения после этого мига. Приблизительно такую же операцию без наркоза — но словесную, а не физическую — она осуществила над Стасиком, когда сообщила ему о смерти Катьки, и теперь Стасик отыгрывался на ней; не думая, естественно, о том, что отыгрывается, что выпад Вики возвращается к ней бумерангом.

Он почти справился с джинсами, когда за окном полыхнуло, а грохот, казалось, до основания сотряс весь дом.

— Что это? — Вика открыла глаза. Стасик метнулся к окну.

— Ну и ну! — ахнул он.

— Что там? — Вика повернула голову, но даже не сделала попытку приподняться. Видно, напряжение ожидания источило все её силы.

— Рванули могилу этого бандюги… — Стасик, естественно, был полностью «погашен». — То есть, все бандитские похороны…

— Брось! — Вика подскочила и рванула к окну.

От пышных бандитских (во всяком случае, Вика и Стасик были уверены, что бандитских) похорон остались лишь кровавые ошметки. Взрыв охватил едва ли не пятьдесят метров в диаметре, и задел даже роскошный «БМВ», остановившийся неподалеку от места захоронения. Что касается самого владельца «БМВ», то он, наверно, был уже неотделим от других людей, разметанных в клочья на белом снегу.

Стасик, абсолютно отупело, поглядел на часы.

— Двенадцать десять, — сказал он. — Это ж, выходит, всего десять минут прошло, с тех пор, как мы… — он схватил Вику за руку. — Абзец! Тикаем отсюда!

Вика, ни слова не говоря, подхватила свою дубленку, и поспешила за Стасиком — к выходу, куда он её тянул, не выпуская её руки. Другой рукой Стасик на ходу подхватил сумку.

Но далеко убежать им не удалось. Выскочив в коридор, они услышали звяканье ключей в замке входной двери и увидели, как дергается ручка.

Не говоря ни слова, Стасик впихнул Вику в ванную и, втиснувшись туда вслед за девушкой, притворил дверь.

— Свет… — прошептала Вика.

— С ума сошла? — свистящим шепотом ответил Стасик. — Заметят свет в ванной — сразу поймут, что мы здесь.

— Это хозяева, да? — спросила Вика.

— Если бы! — отозвался Стасик. — Молчи!

Они услышали тяжелые шаги, по коридору и в ту комнату, из которой они наблюдали за кладбищем. Стасик судорожно рылся в сумке — в темноте Вика не могла разобрать, что он там ищет.

— Бинокль!.. — вдруг спохватилась Вика.

Да, бинокль остался на подоконнике. Вошедший в квартиру Жихарь — тот самый мужик, который пересекался со Стасиком ночью — поглядел на него, ухмыльнулся, трогать не стал. Не снимая перчаток, извлек из кармана пальто листовку и аккуратно пристроил её рядом с биноклем. Сверху на листовке был изображен штык, пронзающий буржуя — ксерокопия одного из рисунков Маяковского — пониже шла надпись: «Молодежное Действие Против Криминального Бизнеса». Расправив листочек на подоконнике, Жихарь довольно ухмыльнулся.

— Что там? — тихим шепотом спросила Вика, когда Стасик неслышно приоткрыл дверь ванной.

— В комнате застрял, — таким же шепотом ответил Стасик. — Попробуем улизнуть, пока он там.

— А бинокль? — спросила Вика.

— Черт с ним, с биноклем! — ответил Стасик. — Нам главное — вырваться отсюда.

— А может, выйдем и хозяину, покаемся и попросим вернуть бинокль? — предложила девушка. — Ну, обругает он нас, в крайнем случае, но мы объясним, и он нас отпустит…

— Это не хозяин! — с отчаянием ответил Стасик. — Ты не знаешь, во что мы вляпались! Пошли!

Он побольше приоткрыл дверь и ступил в коридор, взяв Вику за руку и таща её за собой.

В другой руке он держал пистолет.

— Куда, голубчик? — насмешливо спросил Жихарь — стоявший, оказывается, в дверном проеме. — Ба, ты и барышню с собой приволок! И смыться хочешь? А наш уговор?..

— Я… — у Стасика язык присох к нёбу.

Жихарь неспешно вынул пистолет.

— В штаны наложил? Так я тебе помогу. Два покойничка — даже лучше, чем один!

Время словно застыло, пока мужик поднимал пистолет — казалось, это длится целую вечность. Так охотник поднимает ружье в спокойной уверенности, что загнанный заяц уже никуда не денется.

И грохнул выстрел. Но упал не Стасик, а Жихарь: отчаянным дерганым движением Стасик вскинул пистолет и выстрелил, крепко зажмурив глаза. Отдачи у пистолета почти не было, но Стасика все равно качнуло и он, потеряв равновесие, отлетел к стене.