Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе - [80]
(Рим 1: 29–31). Такими и еще худшими людьми исполнен мир сей. Он изобилует еретиками и схизматиками, вероломными и тиранами, святокупцами и лицемерами, алчными и тщеславными, грабителями и разбойниками, насильниками и мытарями, ростовщиками и фальшивомонетчиками, нечестивцами и святотатцами, предателями и лжецами, льстецами и обманщиками, болтливыми и лукавыми, чревоугодниками и пьяницами, развратниками и распутниками, изнеженными и нечистыми, ленивыми и равнодушными, суетными и расточительными, яростными и гневливыми, нетерпеливыми и непостоянными, чародеями и гадателями, клятвопреступниками и подпавшими проклятию, самонадеянными и надменными, неверующими и отчаянными, наконец, подверженными всем порокам. Но «как исчезает дым, исчезнут. Как тает воск от лица огня, так погибнут грешники от лица Божия» (Пс 67: 3).
На пороге смерти злодеи терпят четыре скорби. Первая — телесная боль, сильная и тяжкая: такой не было и не бывает в этой жизни прежде разрушения тела. Подобное, хотя и не во всем, страдание чувствуют те, кто сам терзает себя от сильной боли. Ведь когда связи и природные путы между душой и телом разрываются, человек испытывает несравненную муку. Поэтому вопиет пророк: «Объяли меня муки смертные» (Пс 17: 5; 114: 3). И говорит: «объяли», ибо нет в теле ни одного члена или сустава, который не испытывал бы этой невыразимой муки.
Вторая скорбь приходит, когда тело полностью истощилось и лишено всяких сил. Тогда душа яснее видит все добрые или злые дела, которые совершила. Все они проходят перед внутренним взором. Мука эта столь сильна и помышление столь тяжко, что душа в смятении начинает ненавидеть себя. Потому сказано: «Потоки беззакония устрашили меня» (Пс 17: 5). Говорится «потоки», ведь они текут с великой силой и разрушают все. Так злодей во время смерти внезапно увидит все дела, которые совершил, злые и добрые.
Третья скорбь наступает, когда душа уже начинает столь справедливо рассуждать и видит, что за беззакония ей грозят все муки Геенны. Потому и сказано: «Объяли меня муки смертные» (Пс 17: 5; 114: 3) и проч.
Четвертая скорбь наступает, когда душа, находясь еще в теле, видит духов злобы, готовых схватить ее. Отсюда происходит такая мука и такой страх, что несчастная душа, уже почти угасшая, все же старается бежать и, насколько возможно, отсрочить время своего пленения, пока не покинет тело.
Как добрый человек, так и дурной прежде исхода души от тела видит Христа распятого. Злодей, видя Его, приходит в смятение и стыдится того, что по своей вине не был искуплен кровью Христовой. Потому сказано о злых: «Узрят Его те, которые Его пронзили» (Откр 1: 7). Эти слова относятся к приходу Христа на Суд; но и к приходу Его в день смерти. Добрый же человек, видя Его, ликует. Обо всем этом говорит апостол: «вплоть до дня прихода Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор 1: 8), то есть до дня смерти, когда Христос распятый явится добрым и злым. И сам Христос говорит о евангелисте Иоанне: «Хочу, чтобы он пребыл, пока приду» (Ин 21: 22), то есть «хочу, чтобы он пребыл в девстве, пока Я приду в день смерти его».
Написано же о четырех пришествиях Христа. Два из них видимые: первое — во плоти, второе будет в день Суда. Два же невидимых. Первое — пришествие в душу человека по благодати. Поэтому сказано: «И Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин 14: 23). Другое пришествие бывает в день исхода из жизни всякого верного. Потому восклицает Иоанн: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр 22: 20). И говорят потому «исход», что Христос выходит навстречу человеку.
«Изыдет дух его, и он возвратится в землю свою; в тот день погибнут все помышления его» (Пс 145: 4). О сколько смертные помышляют о переменчивых мирских заботах, но смерть внезапно настает и все мысли их исчезают! «Я исчез, как уклоняющаяся тень. Меня стрясли, как саранчу» (Пс 108: 23). Итак, изыдет дух человека не по доброй воле, но против своего желания. Ведь он с горем теряет то, чем с любовью владел. Ему положен предел, которого не перейдет (Пс 103: 9), и земля возвратится в землю, как написано: «Земля ты и в землю возвратишься» (Быт 3: 19).
Ведь естественно, чтобы созданное из материи распадалось, обращаясь в материю. «Отнимет дух их, и исчезнут и в персть свою возвратятся» (Пс 103: 29). Умирая же, человек наследует диких зверей, змей и червей. «Все вместе будут лежать во прахе, и червь покроет их» (Иов 21: 26). «Как одежду, съест их червь и, как шерсть, съест их моль» (Ис 51: 8). «Как гниль я распадаюсь, как одежда, изъеденная молью» (Иов 13: 28). «Гною скажу: ты отец мой, червю: ты мать моя и сестра моя» (Иов 17: 14). «Человек есть гной, и сын человеческий — червь» (Иов 25: 6). Сколь постыдный отец, сколь ничтожная мать, сколь мерзостная сестра! Человек зачат от зловонных кровей в пылу желания. Мертвому же телу его словно в трауре сопутствуют черви. При жизни он порождал вшей и глистов, по смерти родит червей и мух. При жизни производил кал и блевотину, мертвый будет испускать гной и зловоние. Что зловоннее человеческого трупа? Что ужасней мертвого человека? Кого было приятно обнять при жизни, на того страшно смотреть при смерти. Какую же пользу принесут богатства, яства, почести? Богатство не избавит от смерти. Яства не защитят от червя, почести — от зловония. Кто недавно восседал со славой на престоле, теперь лежит, презрен, в могиле. Кто сиял украшениями при дворе, ныне лежит нагой под камнем. Кто поглощал за трапезой изысканные блюда, того во гробе пожирает червь.
Книга в популярной форме знакомит читателя с картиной мира скандинава-язычника — такой, какой она предстает в памятниках мифологии и эпоса («Эдда» и саги), а также в памятниках древнего изобразительного искусства и религиозного культа, открытых археологами. Культура германцев в эпоху Великого переселения народов и скандинавов в эпоху викингов (варягов) была непосредственно связана с культурой славян и Руси, поэтому в книге сопоставлены мифы и предания скандинавов и Древней Руси.
Замечательная книжка для детей с красивыми иллюстрациями, в доступной форме рассказывающая о первом в истории кругосветном плавании, совершенном экспедицией Фернандо Магеллана.
Коллективный научный труд «Средневековая Европа: Восток и Запад» открывает серию публикаций Лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ, посвященных вечной и вместе с тем неисчерпаемой теме отечественной медиевистики: взаимоотношениям латинского Запада европейского субконтинента и православного (а отчасти и мусульманского) Востока. Из бесконечного разнообразия возможных сюжетов для данного издания отобраны лишь до сих пор глубоко не изученные. Во-первых, разбираются брачные стратегии и стратегии имянаречения в среде правящей элиты разных обществ Северной и Восточной Европы – от Скандинавии до Грузии.
Монография посвящена проблеме формирования Русского государства в геополитическом контексте политических и этнокультурных процессов, проходивших в Евразии в конце 1-го тыс. н. э., начиная с расселения славян. Особое значение придается исследованию исторических основ летописных известий о первых русских князьях, начиная с легенды о Кие и призвании варягов. Становление основных феноменов начальной русской государственности — городов, государственного права и культа, искусства — рассматривается с учетом взаимодействия разных этнокультурных традиций в Восточной Европе.
Эта книга расскажет заинтересованному читателю о самобытных мифологических традициях финно-угорских народов — финнов и карелов, венгров, эстонцев, мордвы и марийцев, коми и удмуртов, хантов и манси. Мифы о птице-демиурге, о небесном охотнике и гигантском лосе, подвиги знаменитого эпоса «Калевалы», безусловно, вызовут интерес широкого круга читателей.
В основе книги «Бог, Рим, народ в средневековой Европе», продолжающей серию «Polystoria», — исследования, выполненные сотрудниками Лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ и их коллегами. Она посвящена различным аспектам культурной, религиозной и политической истории Средневековья на Западе и Востоке Европы. Помимо исследований здесь публикуется ряд средневековых сочинений, впервые переведенных с латыни и старопортугальского. Книга адресована историкам, филологам, историкам искусства, религиоведам, культурологам и политологам, а также широкому кругу читателей, интересующихся историей Европы.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
Коллективный научный труд «Polystoria: Цари, святые, мифотворцы в средневековой Европе» появился в результате исследований, проводившихся Лабораторией медиевистических исследований НИУ ВШЭ по проблемам истории средневековой Европы – как латинской ее части, так и православной, а также различных форм взаимодействия между ними. В книге рассматривается широкий круг вопросов, ранее либо вовсе не ставившихся, либо же недостаточно изученных – от особенностей исторической антропонимики в Киевской Руси и Скандинавии до попыток создания «правильной» картины прошлого у западных славян и в Московском царстве.