Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе - [67]
О, какая смертных мучит тревога, стесняет забота, душит попечение, пугает страх, сотрясает дрожь, охватывает ужас, поражает боль, смущает скорбь и оскорбляет смущение! Бедного и богатого, раба и господина, женатого и воздержника, наконец, доброго и злого: всех их мучают мирские печали, печалят мирские мучения. Поверь в этом опытному наставнику: «Если я виновен, горе мне! Если и праведен, то не осмелюсь поднять главы моей. Я пресыщен печалью и унижением» (Иов 10: 15).
Бедняков терзает отсутствие пищи, мучит тяжкий труд, поражают голод, жажда, холод, нагота. Они слабеют и чахнут, их отвергают и презирают. О жалкое положение бедняка! Если просит милостыню, его смущает стыд, если же не просит — поражает бедность, но нужда заставляет его побираться. Богу он пеняет на несправедливость: неравно, мол, разделяет блага. Ближнего обвиняет в скаредности: мало-де помогает. Сам же негодует, ропщет, проклинает. Вот что говорит об этом мудрец: «Лучше умереть, нежели просить милостыни» (Сир 40: 29). «Бедный ненавидим бывает даже близким своим» (Прит 14: 20). «Все дни бедного печальны» (Прит 15: 15). «Бедного ненавидят все братья его, тем паче друзья его удаляются от него» (Прит 19: 7). «Не сосчитать друзей, пока благоденствие длится; / Если же небо твое хмурится, ты одинок»[601]. О стыд! Человека оценивают по его положению, хотя нужно оценивать положение по человеку. Богатого считают добрым, бедного — злым, хотя нужно скорее считать доброго богатым, а злого — бедным. Богач же изнежен от избытка, разнуздан хвастовством, гоняется за своими желаниями и впадает в беззаконие. И то, что было наслаждением во грехе, становится орудием наказания. Труд в приобретении богатств, страх в обладании и горечь в утрате всегда томит, мучит и омрачает его душу. «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф 6: 21). Но об этом будет сказано ниже.
Раб устрашаем угрозами, утесняем обидами, поражаем ударами, лишен имущества. Чего не имеет, вынужден иметь; что имеет, должен отдать. Грех господина — наказание раба. Грех раба — прибыль господина. «Что б ни творили цари-сумасброды — страдают ахейцы»[602]. «Ловля у львов — дикие ослы в пустыне, так пастбища богатых — бедные» (Сир 13: 23). О тягчайшее состояние рабства! Природа произвела на свет свободными, но судьба обратила в рабов. Раба вынуждают страдать и не дают сострадать. Заставляют скорбеть и нет соскорбящего. Как Сам он не свой, так и у него никого нет. Несчастен, кто находится в услужении, ибо великое горе — «питаться хлебом чужим»[603]. Господину же, если он жесток, надлежит бояться злобы своих подданных. Если же мягок, то станут, надмеваясь, презирать его. Итак, сурового господина поражает страх, кротким же пренебрегают; ибо жестокостью порождается ненависть, а сердечностью — презренье. Господина терзает забота о хозяйстве и утомляют домашние хлопоты. Ему следует быть всегда готовым и со всех сторон защищенным, дабы упредить козни злодеев, отразить нападающих, сокрушить врагов, защитить подданных. И уже не «довольно для каждого дня своей заботы» (Мф 6: 34), но день дню передает труд, и ночь ночи возвещает тревогу (Пс 18: 3). Потому дни проходят в трудах, а ночи бессонны.
Если огонь не обжигает, тогда и плоть не вожделеет. Нельзя вовсе изгнать оного иевусея, сколько ни сражайся с ним. Гони природу в дверь, она войдет в окно[604]. «Не все — сказано — вмещают слово сие, но кому дано» (Мф 19: 11). Потому Бог, говоря Моисею о том, каковы должны быть первосвященнические облачения для Аарона и его сыновей, ничего не поведал об исподнем. Он повелел только, чтобы они облачались в нижнее льняное платье, прежде чем войти в скинию Завета (Исх 28: 42). Апостол же говорит: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор 7: 5). «Ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1 Кор 7: 9). Итак, ангел сатаны противоборствует воздержанию, тревожит и тяжко поражает плоть, раздувает огонь естества ветром внушения, подкладывает дров, наделяет силами, дает возможность и случай. Сражается с воздержанием и приятный облик, который, внезапно представ пред взором, легко рождает вожделение. Потому «однажды Давид под вечер прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся Вирсавию, а она была очень красива. И послал Давид и взял ее и спал с нею» (2 Цар 11: 2–4). Более того: «Женатый заботится о мирском, и он разделился сам в себе» (1 Кор 7: 33). Ибо его разрывают тяготы и заботы: как бы добыть и принести необходимое для детей, жены, слуг и служанок. «Таковые имеют скорби по плоти» (1 Кор 7: 28). Жена хочет иметь драгоценные наряды и различные украшения, так что одежды ее зачастую стоят дороже, чем все имущество мужа. Иначе она будет днями и ночами вздыхать, рыдать, трещать и бурчать. Три вещи не позволяют человеку быть дома: дым, протекающая крыша и дурная жена. Из уст ее слышится: «Вот, эта женщина выходит в свет, иная же всеми почитаема. Только я, несчастная, презираема среди женщин; Только мною пренебрегают!». Хочет, чтобы ее одну любили, одну хвалили. Если другую любят, почитает за ненависть к себе. Если другую хвалят, считает своим бесчестьем. Нужно любить все, что она любит, ненавидеть все, что отвергает. Не будучи побежденной, желает побеждать. Не терпит быть в услужении, но стремится господствовать. Желает, чтобы не было для нее ничего невозможного, но все подвластно. Если она красива, то легко вызывает любовь, если страшна — сама легко вожделеет. Но сложно уследить за той, которую многие любят, и тягостно обладать той, которую никто не желает. Иной соблазняется женской красотой, иной — умом, иной — ее шутками, иной — щедростью, и так, осаждаемый со всех сторон, непременно бывает побежден. Коня и осла, быка и собаку, одежду и кровать, кубок и кружку сперва испытывают и затем только приобретают. Невесту же едва показывают до брака, чтобы она раньше времени не разонравилась. И, что бы ни случилось, ее нельзя оставлять. Пускай она безобразна, зловонна, больна, глупа, надменна, гневлива, запятнана какими угодно пороками: муж может развестись с ней ради одного только прелюбодеяния. Но и разведясь, не может жениться на другой, и разведенная не может снова выйти замуж. Ибо
