Зной прошлого - [20]

— Мы вернулись из сел Айтосской околии первого мая, — продолжил Минко. — Манчев провел нас прямо в землянку. Вскоре появились и Лысков с Асеном. Оба они выглядели довольными, улыбались.

— Рассказывайте, — попросил Михаил.

— Что рассказывать, — ответил Лысков. — Ребята сделали все, что могли. Остальное зависит от нас. Вечером пятого мая примем в отряд новых партизан, шестого приведем их к присяге и вечером того же дня пойдем на операцию. Временно разделим отряд на две четы. Я поведу одну из них к посту Хаджи Димитр, а вторую к посту Бунарджика поведет Михаил. Из опытных солдат и старых партизан создадим две штурмовые группы. Они неожиданно атакуют посты по сигналу наших товарищей-моряков. Остальные залягут метрах в шестидесяти — семидесяти. Все должно быть сделано быстро и без стрельбы. Заберем оружие, боеприпасы и встретимся затем в районе Козлука. А сейчас давайте подумаем, кого включим в штурмовые группы. Им предстоит захватить армейский пост. Это самый опасный момент во всей операции…

На нескольких километрах морского побережья от села Свети-Влас до мыса Емине армейское командование разместило три укомплектованных моряками поста береговой охраны — Хаджи Димитр, Бунарджика и Емона. Между двумя первыми находился также армейский пост Козлука в составе усиленного взвода видинского пехотного полка. Кроме того, в Несебыре имелась морская пограничная застава. Основная задача постов заключалась в наблюдении за кораблями в море. Они располагали достаточным количеством оружия и боеприпасов, чтобы вести бой даже в окружении. Между постами была установлена постоянная связь, так что в случае необходимости они могли взаимодействовать. Все было предусмотрено, кроме одного — командование не могло предвидеть, что среди моряков и солдат окажутся коммунисты и ремсисты…

Уже в сумерках отряд отправился на свою первую рискованную операцию. Все было заранее продумано. Каждый партизан знал свою задачу, свое место в колонне на марше и там, в районе постов, во время операции. Лысков старался выглядеть спокойным и уверенным, он не хотел, чтобы у партизан зародилось хоть малейшее сомнение в успехе предстоящей операции. Он еще и еще раз взвешивал все детали, чтобы исключить любую неожиданность. Штаб был единодушен при выборе даты нападения на посты. В этот день в царской армии помпезно отмечался «день храброго солдата». Партизаны надеялись, что после обильных возлияний дисциплина ослабнет. Коммунисты и ремсисты из числа моряков должны были добровольно вызваться нести караул в этот вечер и в установленный час запереть в будках сторожевых собак. Только четверо из моряков были посвящены во все детали операции: Гамача, Камбов, Максим и Пушков. Оставалось неясным, как поведут себя остальные, не попытаются ли оказать сопротивление.

С тревожными мыслями шагал в колонне и политкомиссар. Совсем нелегко вести невооруженных и еще не обученных людей в бой против вооруженного до зубов противника, посылать их на укрепленные посты, окруженные колючей проволокой, окопами и пулеметными гнездами.

— Михаил Дойчев, — рассказал мне Фурна, — все время на марше переходил от человека к человеку. Если мы все прошагали в ту ночь четыре-пять километров, то он вдвое больше. Каждый раз, когда он оказывался возле меня, я засыпал его вопросами: что будет да как будет? Вначале он отвечал спокойно, но затем не выдержал. «Кончай, Фурна, со своими вопросами, — шикнул он на меня, — и без тебя их хватает… Столько людей с голыми руками в бой ведем, а ты все — как да что. Вот когда все закончится, и сам поймешь, как все произошло». Видно, и сам он очень волновался.

Партизанская колонна достигла края леса. Часть людей, главным образом те, кто не имел оружия, залегли здесь, в укрытии. Молодежь пыталась протестовать, рвалась в бой. Недовольны были и партизанки, которые также не вошли в штурмовые группы. Но ни просьбы, ни уговоры не помогли. Лысков был непреклонен. «Большой компанией только на свадьбу ходят, — категорично заявил он. — Для нас главное — внезапность, меньше людей — меньше шума». Две четы во главе со своими командирами молча двинулись в темноту: одна — к посту Хаджи Димитр, другая — к посту Бунарджика. Первую чету вел командир отряда Николай Лысков, вторую — политкомиссар Михаил Дойчев. Правее, в селе Свети-Влас, располагался усиленный пехотный взвод, к самому берегу моря был вынесен наблюдательный пункт, на котором постоянно дежурили девять человек. Необходимо было незамеченными проскочить мимо него, бесшумно приблизиться к береговым постам и внезапно атаковать их…

А в это время наши товарищи-моряки с растущей тревогой поглядывали на часы. Условленный час давно уже прошел. В карауле на посту Хаджи Димитр стоял Гамача, а на посту Бунарджика — Пушков. В любой момент мог появиться проверяющий офицер с заставы. Радостное возбуждение у четверых моряков сменилось сильным беспокойством. Ну почему они не добились от Лыскова разрешения присоединиться к отряду лишь со своим личным оружием?! Все бы прошло незаметно и без всякого риска. А уж потом думали бы вместе, как захватить оружие на постах…