Зной прошлого - [11]

Новосозданная жандармерия рьяно включилась в борьбу с антифашистским движением. Генерал Димитров едва успевал подписывать приказы о поощрениях и денежных наградах для жандармов, отличившихся при расправах над народными борцами, во время арестов и истязаний, поджогов и грабежей. Представляемые им правительству победные реляции были полны описаний таких зверств, что даже министр внутренних дел и народного здравоохранения испугался и посоветовал генералу действовать «более тактично». В связи с этим генерал Димитров издал специальный циркуляр, в котором указывалось, что господин министр получил сведения «об известных проявлениях садизма со стороны жандармерии при уничтожении нелегальных».

Что же могло так испугать министра? Может быть, сообщение о том, что какой-то гражданин наткнулся на обезображенные обнаженные тела девушек, убитых в овражке неподалеку от соединяющей два соседних села дороги?

Генерал тут же провел разъяснительную работу с командирами жандармских батальонов:

— Неужели, если эти девицы действительно были связаны с партизанами, нельзя было ликвидировать их где-нибудь в другом месте? Разве мало глухих уголков в горах? По крайней мере надо было зарыть их, чтобы не оставлять никаких следов.

Следовательно, жандармы должны знать не только, кого и как убивать, но и где убивать.

А может быть, до министра дошли слухи, что в одном из сел по окончании следствия по делу задержанных ремсистов их родители заплатили жандармам по сто тысяч левов, чтобы спасти своих детей? Генерала удивило лишь то, откуда бедные крестьяне могли достать такие деньги. В неподкупности своих подчиненных он был абсолютно уверен. Проверка подтвердила, что, хотя жандармы и взяли деньги, арестованные ремсисты были все же расстреляны. Так что, по мнению генерала, его вояки на этот раз оказались на высоте.

Или, возможно, «гуманного» министра из правительства Багрянова покоробило известие, что бандиты капитана Русева у двух партизан, убитых в бою неподалеку от села Дюлино, отрезали головы и, насадив на колья, выставили их на сельской площади? Что касается генерала, то на него это событие не произвело особого впечатления, он даже похвалил третий бургасский батальон жандармерии за активные действия против партизан отряда «Народный кулак». Генерал счел нужным лишь слегка пожурить жандармов, ставших фактически профессиональными убийцами. Свою позицию генерал изложил в директивном письме, разосланном командирам всех батальонов жандармерии. «Выставление в населенных пунктах трупов и отрезанных голов убитых партизан не оправдано, так как дает возможность нашим идейным противникам, создавать вокруг этих людей ореол героизма и мученичества».

Одобряя в душе преступления возглавляемой им банды убийц, генерал на словах всячески стремился представить жандармерию «защитницей общественного порядка и государственных устоев».

— Необходимо действовать более достойно, — поучал он своих подчиненных. — Наших врагов следует уничтожать, не впадая в остервенение, которое выставляет нас перед всей страной как людей некультурных, с садистскими и животными инстинктами. Убивать, но как культурные люди — так просвещенный генерал формулировал свое требование к залившим всю страну кровью жандармам.

Подручные генерала Димитрова умели между строк его «сердитых» приказов находить полное одобрение творимого ими беззакония, и террор фашиствующих головорезов из подразделений жандармерии усиливался с каждым днем. В штаб государственной жандармерии в столице хлынул поток писем и телеграмм со всех концов страны о бесчинствах, насилии и мародерстве, творимых подразделениями жандармерии.

Тем не менее кровавые преступления жандармов скрупулезно описывались в специальном бюллетене, издававшемся по распоряжению генерала для «обмена опытом» между батальонами. Генерал даже самолично придумал гриф для этих бюллетеней: «Вечно секретно». Откуда ему было знать, что всего через несколько месяцев после создания жандармерии победивший народ сделает достоянием гласности эти «вечно секретные» материалы.

Генерал Димитров любил называть вверенные ему части жандармерии «войсками особого назначения». Первоначально они были сформированы из полицейских, проявивших себя в карательных акциях против патриотов. Однако оказалось, что полиция не может служить постоянным источником пополнения жандармерии. Попытки генерала пополнять жандармерию за счет армейских частей не принесли желаемого результата. Еще в апреле он вынужден был констатировать, что «личный состав некоторых батальонов не пополнился за последнее время ни на одного человека». В связи с этим генерал распорядился, чтобы командиры батальонов лично занялись вопросами пополнения, привлекая на службу в жандармерию прежде всего военнослужащих с националистическими убеждениями. К чести и к счастью нашего народа, до самой победы революции ни один жандармский батальон так и не сумел до конца заполнить свои штаты. Но, несмотря на нехватку убийц в жандармских частях, болгарский народ до сих пор помнит их зловещие дела, их жестокость и бесчеловечность…

Один из рабочих дней генерала Димитрова начался тревожно — минувшей ночью исчезла его дочь. Все усилия близких и знакомых разыскать ее оказались безрезультатными. По тревоге были подняты подчиненные генерала, запросы были посланы во все инстанции, где могли дать какие-либо сведения о пропавшей девушке. Наконец она была обнаружена в тюрьме, в камере предварительного заключения. Оказалось, что дочь генерала была арестована его же усердными жандармами, которых он столь старательно натаскивал быть бдительными и беспощадными. Взыграло любящее отцовское сердце — генерал возмутился и издал очередной приказ по жандармерии: «Тринадцатого числа сего месяца, вечером, после наступления полицейского часа, моя дочь была задержана вместе с одним моим близким знакомым. Вместо того чтобы подвергнуть штрафу и после этого отпустить, ее бросили в камеру к уголовным преступникам, где она и провела целую ночь. Считаю, что в данном случае чинами жандармерии продемонстрировано глупое истолкование существующих распоряжений, а их поведение явило собой образец грубости и твердолобости».