Знающий не говорит - [32]

Тэннри, по обыкновению своему, не обмолвился ни единым словом. Бэн вообще отличался редкостной молчаливостью. Зоркие глаза Ириена все-таки высмотрели на его шее следы от рабского ошейника. Бледно-серовато-розоватые полосы свидетельствовали о горькой и несправедливой судьбе полукровки. Альсу доводилось самому видеть, как тангары продавали таких, как Бэн, в рабство. Позор дочерей продавался аймолайским и нарским торговцам за полновесное серебро. Дед спокойно продавал внука, дядя – племянника, брат – единоутробного братца. Нет участи хуже, чем родиться у тангарской матери от отца не-тангара.

Даже орк, от рождения лишенный склонности к сочувствию, не пытался разговорить замкнутого в себе тэннри. Ийнэрин вносил в жизнь наемников определенные радости. У него был легкий характер существа, глядящего на все ситуации с оптимизмом, подкрепленным недюжинной физической силой, самоуверенностью и здоровой наглостью. Впрочем, где вы видели хилого, некрасивого и унылого орка?

– Ну, положим, Альс при нас штанов не снимал, и чего у него там с хвостом, мы знать не можем, – хихикнул орк, заставив наемницу поморщиться.

– Я не о том. Просто Альс, к примеру, третий эльф, какого я вижу за свою жизнь, не считая двух метисов. Они прячутся, тем самым вызывая появление этих диких суеверий. Дождутся, еще и не то будет.

– Н-да… – согласился Раенбард. – Твои соплеменники, Альс, совсем к нам носа не кажут.

– И то верно, – с обманчивой легкостью согласился Альс. – Такой лакомый кусочек пропадает – славное королевство Норгонд, а владыка Иланд ушами хлопает. Может, послать ему приглашение на царствие?

Раенбарду такой поворот разговора не пришелся по душе. Наследник величайшего из королей насупил царственную бровь. Красноречие не было его лучшей стороной.

– Совершенно неуместная ирония, – вмешался маг. – Не надо забывать, что Фэйр находится столько в самоизоляции вовсе не по своей воле. Политика принца Финнэджи привела эльфийское общество на грань краха, а расу – к уровню медленного вымирания. Эльфов на самом деле довольно мало. Относительно людей, скажем, или орков. На нашем континенте, во всяком случае.

– Ха! Так вы там окопались, чтобы размножаться потихоньку, – фыркнул Т'илру и механически потер свое распухшее толстое ухо. – Ну и как, получается?

– Получается. Но далеко не все…

По большому счету, Альсу было плевать, что говорят о нем, о его расе и о его родине всякие коротышки, но просто так спускать эту подколку метателю ножей он не собирался.

– Вот, скажем, кривоногих коротышек, а тем паче лысых кривоногих коротышек, как ни старались, не выходит.

Ноги у Т'илру были… ну не слишком ровные, мягко говоря. Это никак не влияло на скорость его ходьбы или бега, но недостаток сей разительно контрастировал с длинными и стройными конечностями эльфа. Короче, Альс попал в цель с прирожденной меткостью.

К счастью, бешенство помутило рассудок оскорбленного метателя ножей, и Т'илру, вместо того чтобы воспользоваться своим смертоносным навыком, с воплем бросился к эльфу бить рожу. Но Ириен не зря отметил все три главных различия между собой и человеком. Прежде всего это был рост. Четыре тонких волоска, отчаянно державших последний рубеж обороны на маковке норгондца, могли легко щекотать эльфу подмышки. Для того чтобы сломать Альсу тонкий породистый нос, его сопернику пришлось бы изрядно подпрыгнуть.

Т'илру со всего маху налетел грудью на кулак насмешника, охнул и задохнулся. Удар пришелся точнехонько в солнечное сплетение.

Наемники с невозмутимым спокойствием наблюдали за происходящим со стороны. Вмешиваться в Драку в их среде было дурным тоном.

– Полежи, охолонь, – посочувствовал орк.

– Альс! Т'илру! Хватит! – приказал волшебник.

Эльф остервенело почесался, почти по-собачьи, выражая этим жестом полное неприятие происходящего.

– Ну и зачем? – спросила Росс.

– Да хрен с ним. Забудь, – прошелестел Бэн.

Как ни странно, он обращался именно к Альсу. Что заставило сместиться в его душе чаши весов в сторону нелюдя, никто так и не понял.

– Ты сумел нажить себе врага даже здесь, – попытался выговорить эльфу Вир'емар, но был тут же послан подальше.

Ириен снова подтвердил свою сомнительную славу существа вредного, наглого и неуживчивого.

Как выяснилось буквально на следующий день, волшебник оказался коренным образом не прав. На Сизом перевале их ждала очередная засада, и арбалетный болт угодил прямо в горло Т'илру, раздробив шейные позвонки. И если бы наемник не захлебнулся собственной кровью, то непременно умер бы через несколько часов мучительной смертью от общего паралича. От коротышки не осталось даже могилы. Волшебник испепелил его тело, чтобы не терять время на иное погребение.

А потом Альс потерял счет стычкам, которые не отличались одна от другой ни разнообразием, ни изобретательностью, а вот ловушки были весьма хитрые, и каждый раз, когда наемники сталкивались с очередной каверзой неведомых древних колдунов, их разве что в дрожь не бросало. Жертву могло разорвать на мелкие клочки, сжечь до горстки пепла, удушить ядовитым газом, заморозить. Словом, маги изощрялись в вариациях на тему внезапной, болезненной и страшной смерти для непрошеных гостей. И хотя мессир Вир'емар не зря грыз свои сухари и пил бульон, но даже его задумчивая физиономия порой приобретала нездоровую бледность.