«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова - [2]
Подобный опыт богооткровения пережил и старец Софроний. Он был «восхищен на третье небо», в рай и много раз пребывал в созерцании нетварного света. По мнению святого Исаака Сирина, немногие удостаиваются этого великого опыта. Он пишет: «Как из многих тысяч <…> разве один найдется, сподобившийся при великой осторожности достигнуть чистой молитвы, расторгнуть этот предел и приять оное таинство, потому что чистой молитвы никак не могли сподобиться многие, сподобились же весьма редкие; а достигший того таинства, которое за сею молитвою, едва, по благодати Божией, находится и из рода в род»[3].
Вторая причина, почему книге дано такое название, состоит в том, что в лице старца Софрония я удостоился видеть «человека во Христе». Я услышал и вкусил глаголы жизни, благоухание бессмертия. Приближаясь к нему, я чувствовал, что стою перед великим человеком, подобным апостолу Павлу, святому Симеону Новому Богослову, святому Григорию Паламе, которых и сам старец очень любил. Временами, находясь с ним рядом, я совлекался своих мыслей и даже воображения и размышления, чтобы погрузиться в тихий мир его образа и огненное внутреннее бытие.
Я не могу описать более точно. Как можно мысленно войти в чью-либо внутреннюю жизнь, представить себе облик и личность человека, не предаваясь воображению или размышлению? Для меня это необъяснимо.
Такой подход — вопрос духовного опыта. Что чувствует младенец, находясь в утробе своей матери, прежде чем войти в человеческое общество? Что чувствует дитя, когда, примкнув к груди матери, питается материнским молоком? Что чувствует человек, когда читает святоотеческую литературу, например святого Исаака Сирина или святого Симеона Нового Богослова, когда сладостно исполняется все его существо — так, что тело срастворяется и замирает, но не от лености, а от таинственного внутреннего движения, которое невозможно передать?
Все написанное в этой книге есть личное свидетельство о старце Софронии или, лучше, нежное прикосновение в духе к величественному облику отца Церкви — старца Софрония.
В первой части книги я попытался нарисовать словесно образ великого старца, в основном через его писания, завещанные потомкам как богатое наследие. Иногда, читая его книги, я осознавал, что старца Софрония можно поставить в одном ряду со святыми Симеоном Новым Богословом и Григорием Паламой: их роднит опыт и дарования. Свой путь, подобный опыту святого Симеона Нового Богослова, старец описал в своей книге «Видеть Бога как Он есть». Помимо этого, старец Софронии вел диалог со схоластическим академическим богословием — в переписке с Бальфуром, опубликованной в книге под названием «Подвиг богопознания». Так в свое время и святой Григорий Палама вел полемику с современной ему схоластикой. Потому для написания словесного портрета старца Софрония я использовал в основном слова двух великих отцов Церкви — Симеона Нового Богослова и Григория Паламы.
Во второй части книги я попытался передать опыт общения со старцем и знания, полученные от него во время моих посещений Эссекского монастыря. Сначала описывается атмосфера, в которой пребывал я тогда, и мои духовные искания. Ибо только так можно оценить милость Божию, открывшую мне удивительное и великое сокровище. То были действительно мучительные искания. Я не буду сухо излагать, что мне говорил отец Софронии, но попытаюсь передать саму атмосферу его слов, что я ощущал во время посещений. Однако не стоит рассматривать слова святого человека вне контекста его жизни и окружения. Многие из слов старца относятся к вопросам духовной жизни и обращены к пастырям — служителям и наставникам христиан.
Конечно, я признаю, что всегда есть опасность писать о великом человеке сквозь призму своего мировосприятия. Полезнее тогда и вовсе не писать. Однако, признаться, мне не хотелось бы представить здесь некую безликую биографию и анализ, хотя великих людей и нельзя познать сквозь призму личности историка. Потому, когда по необходимости в повествовании возникает рассказ о моей жизни, я прошу благосклонного рассуждения и понимания у читателей.
В общем, книга, особенно вторая часть, приняла именно такую форму. Однако следует читать ее с рассуждением, обращая внимание на великий образ старца Софрония и игнорируя того, с кем он вел беседу.
Впрочем, я глубоко осознаю, искренно и просто, что сия «удивительная милость Божия», давшая мне узнать таких людей, как старец Софроний, может послужить мне в осуждение. Очень часто я чувствую свою ответственность за то великое, что Бог открыл мне, и за многие дарования, которые Он мне послал. Мне не дают покоя слова
