Знатный род Рамирес - [33]
— В таком случае, когда будешь у нас, скажи Бенто… Ты знаешь Бенто?
— А как же? И сеньору Розу…
— Так скажи Бенто, братец, чтобы дал тебе пару штанов. В этих ты совершенно неприличен.
Старик растянул в улыбке беззубый рот, благосклонно взирая на грязные лохмотья, развевавшиеся вокруг его голеней, иссохших и черных, как прошлогодние сучья.
— Они таки рванехоньки, нечего сказать… Но сеньор дон Жулио говорит, что так даже лучше. Когда сеньор дон Жулио идет мимо, он всегда снимает с меня портрет своей машиной… И на прошлой неделе тоже… Один раз еще надел мне на руки цепи, а в правую руку дал меч и велел поднять повыше… Чтобы показать правительству!
Гонсало захохотал и тронул коня. Он решил проехаться вдоль Валверде, затем повернуть в Вилла-Клару и пригласить в «Башню» Гоувейю: на ужин у тети Розы будет козленок, зажаренный на вишневом вертеле; Гоувейе придется разыскать в клубе Мануэля Дуарте и Тито и позвать их тоже на этот пир. Проезжая мимо Крус-дас-Алмас, где дорога на Коринду, так приветливо бегущая между рядами тополей, пересекает пологий скат Валверде, он остановил лошадь: вдали, в направлении к Коринде, смутно громоздилось что-то большое, похожее на воз хвороста; тут же видна была тележка с бойни; какая-то женщина, сидя верхом на осле, размахивала руками; рядом стояли два крестьянина с мотыгами на плече. Вдруг все исчезло: женщина на ослике отъехала в сторону и пропала среди деревьев; тележка затряслась по дороге в клубе легкой пыли; воз, заскрипев, тяжело двинулся к Крус-дас-Алмас, парни с мотыгами спустились в низину и скрылись среди стогов сена… На дороге, всеми покинутый, остался какой-то человек с наброшенной на одно плечо курткой. Прихрамывая, он кое-как плелся по дороге. Гонсало подъехал поближе:
— В чем дело? Что с вами случилось?
Хромой поджал больную ногу и поднял на Гонсало бледное, искаженное лицо: на лбу его блестели капельки пота.
— Доброго вам вечера, сеньор доктор! Незадача, да и только!
Кряхтя от боли, он рассказал, что приключилось с ногой. Уже несколько месяцев тому назад у него на лодыжке появилась незаживавшая язва. Не помогли ни порошки, ни заговоры, ни пластырь… А сейчас он собрался наверх, в усадьбу доктора Жулио, поговорить за кума насчет аренды поля, — кум захворал лихорадкой, — и надо же было случиться такой беде, со скалы сорвался камень и хрясь по больному месту! Вырвало кусок кожи с мясом, может, и кость перешибло!.. Вот оторвал подол рубахи, рану замотал да сверху платком прикрутил…
— Ну, с такой ногой далеко не уйдете, милейший! Вы сами откуда?
— Из Коринды, сеньор фидалго. Мануэл Солья, с хутора Финта. Как-нибудь уж дотащусь.
— Все же это странно! Только что я видел тут целую кучу народа. Неужели никто не захотел помочь вам в беде?.. Возок, два здоровенных парня…
Солья попробовал ступить на больную ногу, но вскрикнул от боли. Едва переводя дух, он напряженно улыбнулся. Что прикажете делать? Каждому некогда, у каждого свои заботы… Спасибо хоть девушка, что ехала на осле, обещала свернуть в Финту, известить сыновей. Может, который-нибудь из парнишек приедет за мной на лошади… Я как раз на пасху лошадку купил, вот беда, и лошадь-то захромала!..
Не долго думая, Фидалго спешился.
— Ладно! Какая разница: та кобыла или эта. Садитесь на мою.
Солья смотрел на него в недоумении.
— Господи помилуй! Как?.. Я поеду в седле, а вы, сеньор фидалго, пойдете пешком?
Гонсало засмеялся.
— Друг мой, не будем препираться, кому пешком, а кому верхом; на все эти «сделай милость», «нет, сеньор» и тому подобное только время зря уходит. Не спорьте со мной, полезайте в седло и скачите в Финту.
Крестьянин пятился по дороге, мотая головой, даже немного побледнев, словно от него требовали совершить святотатство.
— Нет, сеньор, не бывать этому. Скорее я соглашусь околеть тут, лучше мне сгнить заживо…
Гонсало повелительно топнул ногой.
— Садитесь, я приказываю! Вы крестьянин, а я доктор Коимбры. Я понимаю больше, чем вы: извольте слушаться!
Без возражений, словно его ослепило сияние университетской науки, Солья схватился за гриву кобылы, почтительно вставил ногу в стремя и с помощью фидалго сел верхом; не сняв белых перчаток, тот придерживал его забинтованную, окровавленную ногу. Наконец с глубоким вздохом облегчения Солья уселся в седле.
— Ну, как?
Крестьянин, все еще не опомнившийся от удивления, благодарно помянул имя божие.
— Светопреставление, да и только! Я на лошади нашего фидалго! А фидалго, сам Гонсало Мендес Рамирес из «Башни», пойдет пешком!
Гонсало посмеивался. Чтобы веселее было идти, он стал расспрашивать про хозяйственные нововведения доктора Жулио, который последнее время увлекся строительными работами и посадками винограда. Потом оказалось, что Солья хорошо знает Перейру Бразильца (раньше тот собирался арендовать землю у доктора Жулио), и они потолковали об искусстве Перейры, о его замечательной «Кортиге». Солья мало-помалу поборол смущение; он выпрямился в седле и от удовольствия, что дружески беседует с фидалго, даже забыл о ране. Боль в ноге утихла. Фидалго же улыбался и внимательно слушал, шагая по пыльной дороге в ногу с лошадью, точно стремянный.
Имя всемирно известного португальского классика XIX века, писателя-реалиста Жозе Мария Эсы де Кейроша хорошо знакомо советскому читателю по его романам «Реликвия», «Знатный род Рамирес», «Преступление падре Амаро» и др.В книгу «Новеллы» вошли лучшие рассказы Эсы, изображающего мир со свойственной ему иронией и мудрой сердечностью. Среди них «Странности юной блондинки», «Жозе Матиас», «Цивилизация», «Поэт-лирик» и др.Большая часть новелл публикуется на русском языке впервые.
Роман "Реликвия" (1888) — это высшая ступень по отношению ко всему, что было написано Эсой де Кейрошом.Это синтез прежних произведений, обобщение всех накопленных знаний и жизненного опыта.Характеры героев романа — настоящая знойность палитры на фоне окружающей серости мира, их жизнь — бунт против пошлости, они отвергают невыносимую обыденность, бунтуют против пошлости.В этом романе История и Фарс подчинены Истине и Действительности…
Во второй том вошел роман-эпопея «Семейство Майа», рассказывающий о трех поколениях знатного португальского рода и судьбе талантливого молодого человека, обреченного в современной ему Португалии на пустое, бессмысленное существование; и новеллы.
Сидя на скале острова Огигия и пряча бороду в руках, всю жизнь привыкших держать оружие и весла, но теперь утративших свою мозолистую шершавость, самый хитроумный из мужей, Улисс, пребывал в тяжелой и мучительной тоске…
У меня есть любезный моему сердцу друг Жасинто, который родился во дворце… Среди всех людей, которых я знавал, это был самый цивилизованный человек, или, вернее, он был до зубов вооружен цивилизацией – материальной, декоративной и интеллектуальной.
Жозе Мария Эса де Кейрош (1845–1900) – всемирно известный классик португальской литературы XIX века. В романе «Преступление падре Амаро» Кейрош изобразил трагические последствия греховной страсти, соединившей священника и его юную чувственную прихожанку. Отец Амаро знакомится с очаровательной юной Амелией, чья религиозность вскоре начинает тонуть во все растущем влечении к новому священнику...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Стариною отзывается, любезный и благосклонный читатель, начинать рассказ замечаниями о погоде; но что ж делать? трудно без этого обойтись. Сами скажите, хороша ли будет картина, если обстановка фигур, ее составляющих, не указывает, к какому времени она относится? Вам бывает чрезвычайно-удобно продолжать чтение, когда вы с первых же строк узнаете, сияло ли солнце полным блеском, или завывал ветер, или тяжелыми каплями стучал в окна дождь. Впрочем, ни одно из этих трех обстоятельств не прилагается к настоящему случаю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первой половине 20 века в Полинезии на Эласских островах жили всего четверо белых людей: резидент Голландской Ост-Индской компании минхер Груйтер, миссионер и лекарь преподобный Джонс с сестрой и отосланный родней из Европы буян, тунеядец и бабник Рыжий Тед. Замкнутые в своем кругу, белые волей-неволей принимают участие в судьбах друг друга… и не всегда так, как хотелось или предполагалось. Иногда — к лучшему.
Творчество Василия Георгиевича Федорова (1895–1959) — уникальное явление в русской эмигрантской литературе. Федорову удалось по-своему передать трагикомедию эмиграции, ее быта и бытия, при всем том, что он не юморист. Трагикомический эффект достигается тем, что очень смешно повествуется о предметах и событиях сугубо серьезных. Юмор — характерная особенность стиля писателя тонкого, умного, изящного.Судьба Федорова сложилась так, что его творчество как бы выпало из истории литературы. Пришла пора вернуть произведения талантливого русского писателя читателю.