Знатный род Рамирес - [117]
В своем нетерпеливом стремлении выбиться из безвестности он забыл о горчайших обидах; на глазах изумленной Оливейры обнимал человека, которого ненавидел все эти годы, которого всенародно позорил на площадях и на газетных страницах; он способствовал воскрешению чувства, чей прах не стоило шевелить, и ввергнул самое дорогое ему существо, свою беззащитную бедную сестру, в позор и униженье… Сколько глупостей, сколько горя — и для чего? Чтобы купить горсточку голосов, которые все десять приходов с радостью отдали бы ему даром, — стоило только попросить…
Ах, все то же, все то же… Неверие в свои силы, трусливая неуверенность в себе… Вся его жизнь, со школьной скамьи, испорчена этим. Еще месяц назад тень опасности — дубинка, смешок у таверны — обращала его в унизительное бегство. Он страдал, он сетовал на собственную слабость — и вдруг, взмахнув хлыстом на повороте дороги, открыл в себе силу! Так и сейчас, он робко шел к людям, цепляясь за сильную руку, — и оказалось, что все любят его! Как много лжи и грязи в его жизни — и все потому, что он не верил в себя!
Бенто не появлялся — он все еще хлопотал над плошками.
Гонсало бросил окурок сигары, засунул руки в карманы пальто, снова остановился у вышки и поднял глаза. Небо прояснилось, стало глубже, и звезды сверкали ярче. Когда на звездное небо смотришь редко, оно поражает ощущением бесконечности. И на мгновение душа фидалго встрепенулась от нового чувства: он изумился вечному, бескрайнему небу, под которым страдает и томится несчастный люд. Где-то вспыхнул последний фейерверк и рассыпался в мирной тьме. Один за другим гасли огни Веледы и Кракеде. Отдаленные звуки музыки сменялись глубокой тишиной спящих полей. Кончался день его славы, недолгий, как эти огни и шутихи. Гонсало стоял у вышки и думал о том, как мало стоит эта долгожданная слава, ради которой он столько раз покривил душой. Депутат! Депутат от Вилла-Клары, новый Саншес Лусена. До чего же это мизерно, до чего мелко!
Все его хлопоты, ради которых он заглушал голос совести, даже не столько безнравственны, сколько смешны. Депутат! Для чего? Чтобы завтракать в отеле «Браганса», подкатывать в карете к боковому входу в Сан-Бенто и в грязных комнатах бывшей обители писать заказы своему портному на депутатских бланках? Зевать от убожества идей и умов? Покинув стадо Викторино, молчать или блеять в точно таком же стаде Сан-Фулженсио? Или, наконец, поподличав перед начальством и его дамой, поулыбавшись кому надо в редакциях газет, продекламировать пламенную речь — и стать министром? А дальше что? Он будет подкатывать к Сан-Бенто по главной аллее, и в присутственные дни нелепо разряженный курьер будет трусить за ним на белой кляче, и чиновники будут угодливо кланяться ему в темных коридорах канцелярии, и каждая оппозиционная газетенка сочтет своим долгом обливать его грязью… Как пусто все это, как бессмысленно! А ведь на той же земле, под теми же звездами бьется пульс настоящей, достойной, полной жизни. В то время как ты, зябко кутаясь в пальто, упиваешься своей жалкой победой, мыслители объясняют мироздание, художники воплощают вечную красоту, святые исцеляют души, врачи — тело, изобретатели приумножают общественное богатство, мечтатели пробуждают народы от вековой спячки. Они, они, а не ты, — настоящие люди, их жизнь полна, они творят, они не знают усталости, благодаря им, а не тебе, человечество становится прекраснее и добрее. Куда тебе до этих гигантов! Как же стать одним из них, что для этого нужно? Гений, дар, огонь небесный? Нет! Надо просто понять, что необходимо людям, и еще — захотеть по-настоящему.
Так Гонсало Рамирес, неподвижно стоя на вышке своей башни, между звездным небом и темной землей, думал и думал о лучшей, высшей доле — пока наконец вся сила древнего рода, таящаяся в старых камнях, не хлынула в его сердце. И он почувствовал, что великие дела ждут его, что он еще вкусит гордую радость полной жизни, познает творчество, прославит заново свой славный род, и родная земля благословит его за то, что он служил ей по мере сил.
В маленькой дверце показался Бенто с фонарем.
— Еще побудете, сеньор доктор?
— Нет. Кончился праздник, Бенто.
В начале декабря в первом номере «Анналов» появилась «Башня рода Рамиресов». Все газеты, включая оппозицию, хвалили наперебой «фундаментальный труд, который (по словам «Вечернего вестника»), блистая познаниями и вкусом, продолжает — в новой, живописной манере — дело Эркулано и Ребело, воссоздавая нравственный и общественный уклад той героической поры». Гонсало весело провел сочельник в «Угловом доме», помогая Грасинье печь пирожки с рыбой по непревзойденному рецепту падре Жозе Висенте. А на святках друзья дали в его честь банкет в главном зале канцелярии, убранном по этому случаю флагами и зеленью. Банкет почтил своим присутствием Кавалейро с орденом Большого креста, а председательствовал барон дас Маржес, провозгласивший тост «за блистательного юношу, который, быть может, в самом ближайшем времени пробудит ото сна нашу страну с энергией и отвагой, свойственными его славному роду!»
В середине января, теплым дождливым вечером, он уехал в Лиссабон; и почти до конца сезона светская хроника, сообщая о раутах, голубях, королевской охоте, отмечала каждый шаг новоявленного денди, так что чете Барроло пришлось подписаться на «Иллюстрированный вестник». В клубе Вилла-Клары Жоан Гоувейя ворчал, пожимая плечами: «Хлыщом стал, видите ли!..» Но в конце апреля нежданная весть потрясла Вилла-Клару; взбудоражила в тихой Оливейре фланеров и посетителей клуба; так поразила Грасинью, что она в тот же день выехала с мужем в Лиссабон; и до того потрясла Розу, что она, громко рыдая, рухнула на каменную скамью:
Имя всемирно известного португальского классика XIX века, писателя-реалиста Жозе Мария Эсы де Кейроша хорошо знакомо советскому читателю по его романам «Реликвия», «Знатный род Рамирес», «Преступление падре Амаро» и др.В книгу «Новеллы» вошли лучшие рассказы Эсы, изображающего мир со свойственной ему иронией и мудрой сердечностью. Среди них «Странности юной блондинки», «Жозе Матиас», «Цивилизация», «Поэт-лирик» и др.Большая часть новелл публикуется на русском языке впервые.
Жозе Мария Эса де Кейрош — всемирно известный классик португальской литературы XIX века. В первый том вошли два антиклерикальных романа: «Преступление падре Амаро» и «Реликвия» — и фантастическая повесть «Мандарин».
Образ Карлоса Фрадике Мендеса был совместным детищем Эсы де Кейроша, Антеро де Кентала и Ж. Батальи Рейса. Молодые литераторы, входившие в так называемый «Лиссабонский сенакль», создали воображаемого «сатанического» поэта, придумали ему биографию и в 1869 году опубликовали в газете «Сентябрьская революция» несколько стихотворений, подписав их именем «К. Фрадике Мендес». Фрадике Мендес этого периода был воплощением духа «Лиссабонского сенакля» со свойственной ему безудержной свободой мысли, анархической революционностью, сатанизмом, богемой…Лишь значительно позже образ Фрадике Мендеса отливается в свою окончательную форму.
У меня есть любезный моему сердцу друг Жасинто, который родился во дворце… Среди всех людей, которых я знавал, это был самый цивилизованный человек, или, вернее, он был до зубов вооружен цивилизацией – материальной, декоративной и интеллектуальной.
Сидя на скале острова Огигия и пряча бороду в руках, всю жизнь привыкших держать оружие и весла, но теперь утративших свою мозолистую шершавость, самый хитроумный из мужей, Улисс, пребывал в тяжелой и мучительной тоске…
В издание вошли романы португальского писателя Эса де Кейрош (1845–1900) «Преступление падре Амаро» и «Переписка Фрадике Мендеса».Вступительная статья М. Кораллова,Перевод с португальского Г. Лозинского, Н. Поляк, Е. Лавровой.Примечания Н. Поляк.Иллюстрации Г. Филипповского.
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество Василия Георгиевича Федорова (1895–1959) — уникальное явление в русской эмигрантской литературе. Федорову удалось по-своему передать трагикомедию эмиграции, ее быта и бытия, при всем том, что он не юморист. Трагикомический эффект достигается тем, что очень смешно повествуется о предметах и событиях сугубо серьезных. Юмор — характерная особенность стиля писателя тонкого, умного, изящного.Судьба Федорова сложилась так, что его творчество как бы выпало из истории литературы. Пришла пора вернуть произведения талантливого русского писателя читателю.
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.