Знатные распутницы - [49]

Еще до мимолетной любовной связи с Гализьером, Катрин отдалась этому опьяняющему аромату вместе с верным и преданным «Панпаном». Затем она открыла для себя тайное обаяние молодого и красивого Жана-Франсуа де Сен-Ламбера, молодого офицера, наполовину поэта и философа. Эта встреча вылилась в такую страстную любовь, что Катрин тайно оборудовала свободную комнату рядом со своими апартаментами, где с помощью верной служанки могла принимать молодого любовника.

Когда Вольтер и мадам Шатле прибыли в Люневиль, любовь Сен-Ламбера и Катрин все еще длилась, однако чувства прекрасной маркизы изменились в пользу соблазнительного Адмара де Марзане, который тщательно за ней ухаживал. Полный злобы Сен-Ламбер поклялся, что отвоюет сердце своей милой подруги, и выбрал самое надежное, древнее средство – ревность. Но какая женщина способна заставить ревновать мадам де Буффлер? Сен-Ламберу не требовались долгие раздумья: конечно, мадам дю Шатле! Если бы гордая «Урания» заметила его, могло случиться, что Катрин, как это обычно бывает, попыталась бы удержать то, что грозило уплыть из ее рук. Но удастся ли ему осадить эту крепость, не рискуя получить резкий отпор? И он начал робкие попытки сближения.

К его большому изумлению, – он не был тщеславен, – мадам дю Шатле оказалась не только восприимчивой, но и сразу же проявила интерес к нему, на что он действительно не рассчитывал. Сен-Ламбер, который, вероятно, был слишком скромен для своих тридцати двух лет, не думал о сорока двух годах гордой «Урании». Еще меньше он думал о том, какая неудовлетворенная потребность кипела в ней с тех пор, как «божественный» Вольтер создавал проблемы своими бесчисленными отварами из трав, таблетками и бесконечными разговорами о смерти.

То, что этот молодой, симпатичный, остроумный и пользующийся у дам большим успехом мужчина ухаживал за ней, представляло для «Урании» слишком соблазнительную возможность, чтобы упустить ее. Мадам дю Шатле вмиг забросила свою философию, науки и приборы и полностью оказалась во власти любви. Она расцвела, оживилось ее лицо, глаза сияли и сердце звонко билось.

И как прекрасна была весна в Люневиле! Какие вечера проводила она, украдкой бросая на Сен-Ламбера взгляды и обмениваясь записками! Какими волнующими были те любовные вздохи и тайные прикосновения! Вскоре бойкое перо «Урании» работало только для дорогого ей Жана-Франсуа, которому она адресовала нежные записки на обрамленных кружевами листах бумаги: «Без вас для меня нет счастья. Ничто меня не радует без вас. Я жду вас, чтобы вместе покормить лебедей и погулять…» Или: «Ваши стихи изысканны. Я прочла их три раза. Надеюсь найти в вашей душе то же, что и в вашем сердце…»

Однако это было слишком смело, поскольку Сен-Ламбер не упускал из виду главных мотивов своих действий. В конечном итоге он хотел вернуть на прежний путь заблудшие чувства мадам де Буффлер. Когда однажды у него в руках оказалось очередное стихотворное послание мадам дю Шатле, он отправился к Катрин, чтобы разыграть у ее ног одну из самых захватывающих сцен раскаяния.

– Я, презренный негодяй, мадам! Я не достоин любви, которую вы мне подарили, потому что предал ее…

– Вот как? И каким же образом?

– Я уделил внимание вашей верной подруге! Ах, мне так стыдно! Но в свое оправдание я должен сказать, что был пленен ее обаянием, которое подействовало на меня так, что я не смог ему противостоять. Это то, с чем ничего нельзя поделать, такая же сильная страсть и у той, которая оказалась готовой отдать мне свое расположение…

– Ах, ах! И кто же преподнес вам этот подарок?

– Разве вы не догадываетесь? Это же мадам дю Шатле!

– Мадам дю Шатле? Подумать только! Ладно, друг мой, продолжайте! Вы не можете себе представить, как меня заинтересовала ваша история! – сказала Катрин с такой сияющей улыбкой, что Сен-Ламбер чуть не потерял сознание.

– Это невозможно! Можно ли было подумать, что вас это развеселит! – крикнул он с болью. – Я был готов к упрекам, слезам и объяснениям. Меня терзает раскаяние за мою измену… Но вместо этого вы надо мной насмехаетесь!

– Как вы еще молоды, мой друг, и как плохо вы меня знаете! Почему я должна на вас злиться и осыпать вас упреками? Какая в этом польза? Во-первых, грех, в котором признаются, уже наполовину прощен, и еще, кто сейчас похвастается тем, что может удержать под контролем свое сердце? Когда мадам дю Шатле хочет, она может быть обаятельной безмерно. К тому же она обладает такой необычайной силы душой, что мне никогда не сравниться с ней. Я полностью признаю ее превосходство и охотно отдаю ей должное за то, что она так сильно привлекла вас к себе. Нет, я не сержусь. Я вас хорошо понимаю, и мне не трудно простить вас…

Она обрушила на бедного и горько разочарованного Сен-Ламбера поток слов, свидетельствовавших о ее доброй воле, и предложила ему дружбу. Искреннюю и нерушимую, по-настоящему мужскую!

И после того, как несчастный, который полностью потерял самообладание, вернулся к себе, чтобы в кругу хороших друзей за кружкой вина вновь найти равновесие, мадам де Буф-флер навестила свою подругу Эмилию. Она обняла ее и, упрекнув за то, что та скрыла от нее свою тайну, тепло поздравила с победой, а также предложила воспользоваться потайной комнатой, где она сама предавалась тайным любовным утехам. «Урания» плакала от радости, а Сен-Ламбер, хотел он того или нет, оказался пленником своего собственного замысла. К своему удивлению, он понял, что действительно полюбил Эмилию.