Знатная леди - [38]

– Это было бы очень плохо, не так ли? – пробормотала Лусилла, на которую явно произвело впечатление яркое описание опасностей, с которыми было сопряжено ее положение.

– Несомненно, – заверила ее мисс Уичвуд. – Вот почему я придерживаюсь мнения, что твой дядя должен устроить так, чтобы до своего официального дебюта ты оставалась бы у кого-либо из своих родственников – предпочтительно у того, кто живет в Лодоне и в состоянии преподать тебе урок достойного поведения в обществе, до того как ты войдешь в него. Он – единственный член семьи твоего отца, с кем я знакома, но, надеюсь, не единственный ее представитель. – Она повернула голову, вперив вопросительный взгляд в мистера Карлетона: – Скажите мне, сэр, имеются ли у Лусиллы тетки или кузины с вашей стороны, с кем ее можно было бы поселить на вполне законных основаниях?

– В общем-то, есть моя сестра, – задумчиво протянул он.

– Моя тетя Каролина? – с сомнением поинтересовалась Лусилла. – Но ведь она инвалид!

– Да, прикидываться смертельно уставшей – ее любимое занятие, – согласился он. – Она страдает некой таинственной хворью, которая не поддается ни диагнозу, ни, соответственно, излечению. Один из самых странных ее симптомов состоит в том, что она обостряется до неприличия в тот самый момент, когда леди просят сделать то, чего она делать не желает. Ей случалось впадать в прострацию при одной мысли о том, что нужно побывать на вечеринке, которая обещала быть исключительно скучной. И никто, разумеется, не может гарантировать, что она не погрузится в самую черную меланхолию, если я предложу ей взять тебя под свою опеку, посему я не стану этого делать. Я не желаю, чтобы меня обвинили в ее смерти.

Лусилла захихикала, но выразила нескрываемое облегчение, откровенно признавшись, что жизнь с леди Ламбурн будет еще невыносимее, чем с миссис Эмбер.

– Кроме того, – добавила она завершающий штрих, – я ведь совсем ее не знаю. Я встречалась с ней один-единственный раз, много лет назад, когда мама взяла меня с собой, чтобы нанести ей утренний визит. Я была совсем еще ребенком, но она не показалась мне больной. Помню, она была очень красива и потрясающе элегантна. Разумеется, она говорила маме, что редко может похвастать хорошим самочувствием, но то, как она это сказала, вовсе не подразумевало, что она страдает каким-то неизлечимым недугом.

– Ага, должно быть, это было еще до того, как она обрела статус вдовы, – отозвался он. – У Ламбурна достало здравого смысла сыграть в ящик, после того как он сообразил, куда ветер дует.

– Сколько же врагов вы, должно быть, нажили себе своим невоздержанным языком! – заметила мисс Уичвуд. – Могу я предложить, чтобы вместо несправедливых, как мне представляется, обвинений своей сестры во всех смертных грехах вы занялись бы вопросом о том, кому из своих родственников поручить опеку над Лусиллой до тех пор, пока леди Тревизиан не сочтет возможным представить ее обществу?

– Разумеется! – с искренним радушием согласился он. – Я приложу все усилия, но в данный момент я оказался в тупике и потому вынужден, пусть и с большой неохотой, просить вас продолжить исполнять обязанности дуэньи, кои вы взвалили на себя самостоятельно.

– В таком случае, – заявила она, поднимаясь из-за стола, – нам больше нечего здесь делать, и мы позволим себе покинуть вас, сэр. Идем, Лусилла! Поблагодари своего дядю за гостеприимство и пойдем домой.

Он не сделал попытки задержать их, а лишь насмешливо проговорил, набрасывая шаль на плечи мисс Уичвуд:

– Примите мои комплименты, сударыня! Должно быть, вам было нелегко не отреагировать на эту колкость?

– О нет, ничуть не бывало! – парировала она без малейшего колебания. – Много лет назад отец научил меня не обращать внимания на тот вздор, что несут всякие грубияны.

Мистер Карлетон коротко рассмеялся.

– Не в бровь, а в глаз! – признал он и, отвернувшись, небрежно провел пальцем по щеке Лусиллы. – Au revoir[23], племянница! – сказал он, ласково улыбнувшись ей. – Прошу тебя, постарайся восстановить фамильную репутацию, которую я подверг такой опасности.

Затем он проводил их вниз и, пока посылали за экипажем мисс Уичвуд, проявив исключительную вежливость, вовлек ее в приятный разговор обо всяких пустяках. Впрочем, вскоре их прервал щегольски разодетый молодой человек, вошедший в холл с улицы. Едва взор его живых глаз остановился на мисс Уичвуд, как он устремился к ней, воскликнув:

– Так я и знал, что сегодня мне улыбнется фортуна! Моя дорогая леди, как поживаете?

Она протянула ему руку, которую он моментально поднес к губам, и ответила:

– Здравствуйте, мистер Килбрайд! Полагаю, вы прибыли в Бат, чтобы нанести визит своей бабушке? Надеюсь, с ней все в порядке?

– О, даже слишком! – с комическим воодушевлением ответил молодой человек. – И еще она раздражена сверх всякой меры, но непонятно почему! Это меня просто убивает!

Мисс Уичвуд никак не отреагировала на эти слова и коротко представила его своим спутникам. В ее манерах сквозил явственный холодок: она давала понять, что задерживаться ему не стоит, но он предпочел не обратить на это внимания. Обменявшись коротким кивком с мистером Карлетоном, с которым был знаком, он заговорил с Лусиллой и очаровал ее, так как, сидя в экипаже рядом с мисс Уичвуд, девушка призналась ей, что он самый обходительный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала.