Знания древних о северных странах - [9]

Эпос, мифографическая и генеалогическая литература оказали существенное влияние на древнюю причерноморскую топонимику. Наименования многих пунктов и даже целых племен толковались в древности из имен круга мифов об аргонавтах: так, на Кавказе мы находим р. Фасис, остров и город Эю, города Диоскуриаду, Китей и Апсар (Апсирт), несколько святилищ Фрикса, племя гениохов, названных так от возниц диоскуров Реки и Амфистрата, наконец, имя армян, производившееся от фессалийца Армена, спутника Ясона.

У берегов Меотиды находим опять-таки Фасис (Гипанис), Китей и Бриксабу, толкуемую как производное от имени Фрикса. Если к этому присоединить большое количество местных наименований, связанных с аргонавтами, на южном берегу Черного моря, то нам станет еще более ясно, какое огромное значение имело сказание об аргонавтах в культурной жизни древних обитателей берегов Черноморья и прилежащих стран.

Амазонки в Скифии

Легенда об амазонках, происхождение которой связано с древними культами божеств плодородия, возникла из ритуальных действий, относящихся к магии плодородия и к символическому воспроизведению обрядов группового брака. Обнаруживая свои древнейшие следы на античной почве в культуре минойского Крита, она развивалась также в малоазийских и скифских странах - в этой связи у нас и будет идти о ней речь.

Малоазийские греки знают амазонок в качестве эпонимов и основательниц некоторых древних городов и святилищ: Мирина, Смирна, Мартезия, Отрера, Антиопа, Сииопа и др. Амазонки имеют самое прямое отношение к основанию и поддержанию культа Артемиды Эфесской,[1] которой, по преданию, женщины (очевидно, иеродулы-жрицы) приносили в дар в качестве символа плодородия свои отрезанные груди, что получило отражение во многогрудом образе самой богини и в представлении об амазонках, как об одногрудых женщинах. В качестве таковых их представляет и общепринятая этимология этого имени,[2] господствующая также и в новой науке, несмотря на то, что его первооснова угадывается, как это было усмотрено уже давно[3] в арамейском эпитете сирийской Афродиты - ammazzon, "сильная, великая мать", - быть может, приблизительно соответствующем греческому θεός ίσχυρός - эпитету, известному из северочерноморской эпиграфики.[4]

Наряду с чисто культовыми чертами, характеризующими амазонок в их принадлежности к кругу представлений, связанных с почитанием женского божества плодородия, уже на малоазийской почве мы сталкиваемся с чертами этнографического порядка. Древнейшими мифологическими фактами, связанными с легендой об амазонках на малоазийской почве, являются: поход против амазонок Беллерофонта[5] и тот поход, в котором в юности своей принимал участие Приам.[6] Этих амазонок гомеровский эпос локализует в Ликии. Позднейшие писатели в один голос подчеркивают матриархальные черты социального быта ликийцев.

Из Геродота мы узнаем о том, что счет родства велся у ликийцев по женской линии и поэтому-де ликийцы именовали себя не по отцу, а по матери (I, 137). Николай Дамасский сообщает в дополнение к этому, что в Ликии право наследования осуществлялось также не по мужской, а по женской линии.[7] Поскольку подобные гинекократические бытовые признаки распространялись малоазийскими греками также на карийцев, лидийцев и другие местные племена,[8] совершенно естественно, что классическим местом локализации мифа об амазонках стали внутренние области Малой Азии, и более всего северная Каппадокия, а в ней долина р. Термодонта (совр. Терме-чай) с расположенным у ее устья полумифическим поселением Темискирой.

Как увидим дальше, распространение легенды об амазонках на североевропейские и азиатские области и включение в её круг тех или иных варварских племен производилось греками в дальнейшем по признакам, свидетельствующим о наличии у этих племен гинекократии и других пережитков матриархата, как в культе божеств плодородия, так и в общественном и военном быту. Столкновение представлений культового и этнографического порядка в формировании легенды об амазонках на р. Териодонте сказывается в перенесении наименования Термодонт - реки, священной в беотийском культе плодородия,[9] и в наименовании долины Темискиры άμαξονιχόν πεδιόν, подобно беотийскому и аттическому Амазониону. Наряду с наличием священного для Ареса и амазонок острова Аретиады на Черном море у малоазийского побережья[10] каппадокийские амазонки делятся, по свидетельству, восходящему к Гекатею Милетскому между тремя поселениями - Ликастией, Темискирой и Халибией (Хадисией),[11] из коих первое и последнее связываются с племенными именами лейкосиров (северных каппадокийцев) и халибов. Слава же о Темискире, которую Страбон (XII, 3, 15), сам родом каппадокиец, называет долиной, находящейся по соседству с другой долиной - Фанароей или Фанагорией,[12] - держалась в древности весьма упорно, и такие компетентные авторы, как Плиний и Птолемей, продолжали в угоду традиции помещать в этой местности амазонок.

По свидетельству схолиаста к Аргонавтике Аполлония Родосского (II, 299), амазонки у Гекатея Милетского именовались хадисиями по имени обитаемого ими города Хадисии или Халибии. Таким образом, несомненно, что при мысли о каппадокийских амазонках - этих наиболее знаменитых, так сказать, классических амазонках древности - греки думали о лейкосирах и о халибах, знаменитых металлургах, которых Гекатей относил к числу скифских племен, равно как и Кавказ в широком смысле слова относился тогда к Скифии. О том, что с представлением об амазонках связывались реальные варварские племена, свидетельствует употребление имени амазонок в мужском роде (οί άμαςώνες у Страбона, XII, 3, 21), а также форма амазониды (άμαςονίδες у Диодора, II, 44), образованная от первоначальной - амазоны (άμαξόνες), мыслившейся, очевидно, в мужском роде.