Знания древних о северных странах - [5]

На этой карте им был показан Нил в качестве реки, разделяющей азиатский материк и выделяющей из него Ливию. По сообщению схолиаста к Аргонавтике Аполлония Родосского, по догадке Гекатея, видоизменяющей версию Гесиода и его последователей, аргонавты должны были, покинув Эвксинский понт и по Фасису выйдя в океан, возвратиться в Средиземное море по р. Нилу.[32] Трудно, впрочем, предположить, чтобы Гекатей в качестве географа, а не мифографа мог допустить реальную возможность плавания в океан по Нилу или Фасису без волока. Вероятней всего, он имел в виду лишь приближение истоков этих рек к берегу океана, так что в этом отношении его представления совпадали, вероятно, с представлениями Гесиода, а привнесенная им поправка предполагала лишь более естественный и короткий путь. Но при этом не следует упускать из виду того, что если Гесиод относился к сказанию об аргонавтах как поэт, ищущий лишь художественной логики и убедительности, то Гекатей, впервые, может быть, в греческой литературе подошел к этому мифу как ученый-рационалист, взглянув на дело с чисто практической стороны.

Для Гесиода, как и для авторов начального эпоса об аргонавтах, как и для гомеридов, плавание по океану было потусторонним плаванием. Однако ко времени Гекатея накопилось немало фактов, устанавливающих реальную возможность океанических плаваний. Финикийцы в это время выходили уже за Геракловы столпы (Гибралтар) и основывали свои фактории на берегах Атлантического океана, а Геродот сохранил для нас предания об океанических плаваниях, совершенных в VII-VI ст. до н. э. То было путешествие финикийцев вокруг Ливии по почину фараона Нехо, царствовавшего в Египте на рубеже VII-VI столетий, и плавание грека Скилака родом из Карианды, по поручению персидского царя Дария Гистаспа, из Индии в Эритрейское море.[33]

Весьма возможно, что сообщения об этих двух плаваниях вымышлены, так как они не во всем согласуются с действительностью, однако они основываются на наблюдениях, немыслимых без соответствующего опыта. Так, финикийцы у Геродота, в то время как они огибали Африку, имели солнце справа от себя (при движении с востока на запад) - обстоятельство, которое не могло быть известно людям северного полушария, не побывавшим под южными широтами. Путешествие же Скилака имеет во всяком случае в виду какие-то сведения о нижнем течении р. Инда и о возможности проникновения из него вдоль берегов Азии к Эритрейскому морю (Аравийскому заливу), о котором до этого времени еще ничего не было известно.

Распространение географических знаний в V в. до н. э. привело к тому, что рационалистическая мифография стала было отказываться от океанического маршрута аргонавтов ввиду невозможности выхода в океан из восточной части средиземноморского бассейна. Геродот (I, 2) и Геродор[34] ведут аргонавтов из Колхиды в Элладу тем же путем, каким они туда прибыли, т. е. по Черному и Эгейскому морям. Версию эту принял и Софокл в "Скифах", как свидетельствует схолиаст Апполония Родосского (IV, 284), сделав это с тем большей легкостью, что драма была в силу своей художественной специфики мало заинтересована в географической стороне дела. Эта версия, однако, убивала художественно-мифологическое зерно сказания, питавшееся сказочно-географическими представлениями, и эпос в своем развитии не мог с нею примириться.

Мифотворческая мысль[35] и следовавший за ней эпос обратились на поиски других возможностей. Одной из таких возможностей, которой суждено было долговременное развитие и широкая популярность в мифографической литературе, стал возвратный путь по реке Танаису в Северный океан, а оттуда вдоль западных берегов Европы по Атлантическому океану, через Геракловы столпы в Средиземное море (толчком к чему послужили данные, сообщенные в перипле массалиота Питея - IV столетия до н. э.). От предшествующего этот маршрут отличается тем, что он предполагает возможным плавание по Северному океану, в чем сомневался Геродот, впервые, может быть, констатировавший полную неизвестность северных стран как в реальном, так и в мифико-географическом отношении.[36]

Из сказанного следует заключить прежде всего, что хотя возможность северного океанического маршрута существовала и раньше, она не использовалась ни мифографией, ни эпосом, нуждавшимися, очевидно, в каком-либо прецеденте или в сопроводительном легендарно-географическом материале, который полностью отсутствовал. И так же, как в отношении южного маршрута, прецедентом были легендарные сообщения о финикийских плаваниях вдоль южных берегов Африки, толчком к использованию северного маршрута послужили сообщения о плавании Питея из Массалии в IV столетии до н. э. к острову Туле и далее на восток, вплоть до р. Танаиса.

Наиболее раннее упоминание о североокеаническом маршруте аргонавтов содержится в схолии к Аполлонию Родосскому (IV, 284) со ссылкой на Скимна Хиосского - автора, жившего, быть может, несколько раньше Аполлония, где говорится, что аргонавты достигли области Северного океана по р. Танаису, откуда перенесли Арго на копьях до океанского берега. Следует ли видеть в этой подробности - переносе Арго на копьях - использование какой-либо изобразительной традиции или какого-либо этнографически засвидетельствованного факта? Несомненно лишь, что для Скимна (и для Аполлониева схолиаста) речь шла не о бифуркации Танаиса - мысль, на которую могли наводить сообщения Питея об этой реке, предполагавшие существование также и северного ее устья, а лишь о достижении аргонавтами областей, более или менее близких к Северному океану.