Знания древних о северных странах - [47]

Плавание Патрокла по Каспийскому морю

В восьмидесятые годы III столетия до н. э. имело место еще одно экзотическое плавание - не столь выдающееся, как плавание Питея, но значение его для познания северных стран и для развития общих географических представлений в эллинистическо-римское время было достаточно велико.

На этот раз предметом исследования послужило Каспийское море, о котором до того было известно, как мы видели выше, что око представляет собой замкнутый бассейн; на это с особенной настойчивостью указывал Геродот. В Каспийское море впадала р. Араке, о которой у Геродота было смутное и двойственное представление, так как в этом имени для него соединялись вместе с носящей его и поныне кавказской рекой также слившийся воедино образ великих среднеазиатских рек - Окса и Яксарта. Аристотель, как было показано, тоже еще продолжает употреблять имя Аракса применительно к Яксарту и Оксу, но произведенное спутниками Александра Македонского отождествление Аракса (Яксарта) с Танаисом и в то же время непреложная достоверность нахождения устья Танаиса на Азовском море принудило Аристотеля представить себе его русло в виде рукава Аракса, а многих его современников признать соединенными между собой оба бассейна - Каспийский и Азовский.

В качестве имени Каспийского моря от Гекатея до нас дошло наименование его Гирканским, что, несомненно, указывает на иранский источник осведомленности Гекатея об этом море; Геродот называет его лишь Каспийским и, видимо, противопоставляет это название Гекатееву. Аристотель же употребляет оба имени, при этом в такой связи, как если бы речь шла о двух разных морях.[1] Значительные подробности сообщает о Каспийском море впервые Страбон, отправляясь, через посредство Эратосфена, от утраченного перипла Патрокла, совершившего единственное в древние времена зафиксированное плавание по этому морю.

О наличии известного интереса к Каспийскому морю со стороны греков в эпоху Александра Македонского, продиктованного политическими соображениями, свидетельствует переданное Аррианом сообщение о том, что Александр сам живо интересовался географией Каспийского бассейна и ее проблемами и что якобы: только преждевременная смерть помешала ему предпринять, задуманные исследования.[2] Интерес этот мог быть продиктован планами скифского похода или хотя бы планами установления определенных отношений со скифами, жившими на р. Танаисе.[3] Отголоском подобных интересов и планов Александра Македонского является, вероятно, сохраненное Плинием свидетельство императора Клавдия, сообщавшего в его утраченной "Истории" (fr. 6), чтоСелевк Никатор задумал будто бы соединить Каспийское море с Меотидой посредством канала и послал своего наварха Патрокла разведать практические возможности осуществления этого плана.

Идея соединения Каспия и Меотиды посредством искусственного канала могла появиться скорее всего под влиянием возникших во времена Александра Македонского и упомянутых выше представлений об их естественной связи, реальным основанием для чего, как опять-таки уже было упомянуто, должно было служить наличие Манычской низменности, заливаемой весенними водами и как бы в действительности соединяющей иногда на короткое время оба моря. Поэтому вряд ли можно себе представить, чтобы плавание Патрокла было предпринято в действительности с той целью, какую ему приписывают Страбон, император Клавдий и Плиний.

Идея прорытия канала между Каспийским морем и Меотидой вряд ли может быть принята во внимание в качестве реального проекта, выдвинутого Селевком Никатором. Скифский север был вне сферы его интересов и влияния.

Скорее всего путешествие Патрокла имело перед собой чисто практические цели: приведение в повиновение прибрежных южно-каспийских племен и наведение порядка и спокойствия на одном из важнейших торговых путей из Индии в Малую Азию, который шел по впадающим в Каспийское море среднеазиатским рекам, затем вдоль его южного побережья до устья рек Аракса и Куры, вдоль которых он продолжался через Кавказский хребет в Колхиду.

Как мы увидим, подобное предприятие вытекало из его непосредственных обязанностей в качестве управителя Гиркании, должность которого он в это время как раз, видимо, и исполнял. Такие задачи его похода представляются тем более вероятными, что точными сведениями об указанном ранее пути древняя география обязана именно Патроклу,[4] равно как и потому, что плавание его, как будет показано ниже, ограничилось преимущественно южными пределами Каспийского моря.

Страбон определенно характеризует Патрокла как лицо, управлявшее при царе Селевке Никаторе областями, расположенными близ Гиркании и Каспийского моря (II, 11, 7). До этого он известен еще в качестве правителя Вавилона (около 312 г. до н. э.).[5] Позднее Патрокл состоял в совете Селевка Никатора. Факт этот свидетельствуется Плутархом[6] для 286-285 г. до н. э. Из приведенных хронологических указаний следует заключить, что пребывание Патрокла на посту управителя прикаспийских областей, равно как и самое его плавание по Каспийскому морю, могло иметь место скорее всего между 285-280 гг. до н. э., когда после смерти Селевка преемник его Антиох Сотер направил Патрокла в качестве полководца в Малую Азию.