Знание-сила, 2008 № 10 (976) - [47]
Так или иначе, но, как сказано у Вергилия, Fata viam inveniunt — Судьбы находят свой путь. То бишь, от Судьбы не уйти никому.
Ну а дамам-летчицам еще предстоял долгий путь домой. При этом Раскову по всем таежным тропам несли на носилках, так как сама идти она не могла. И в Комсомольске, и в Хабаровске, и особенно в Москве, конечно, их ожидал самый восторженный прием и поистине всенародное обожание. Торжественный обед в Георгиевском зале Кремля в присутствии Сталина и членов правительства, плюс Золотые Звезды первых в стране женщин — Героев Союза стали венцом этой воистину незабываемой эпопеи.
И в ней явно не было тогда места тем шестнадцати, чьи тела покоились в болотистом таежном краю...
Ну а в том, что в живых остались сами героини полета, мне явно видится некий элемент чуда. Любой летчик представляет себе, что такое посадка тяжелого двухмоторного самолета на заболоченную поляну среди тайги. И каковы шансы выжить при этом. Конечно, Гризодубова продемонстрировала виртуозное и безупречное мастерство пилотирования! В такой ситуации не только остаться в живых, но и сохранить самолет фактически без повреждений — это нужно было суметь сделать! Однако, как ни крути, но и без чертовской удачи здесь было никак не обойтись!
А то, что Раскова сумела не только продержаться фактически без пищи эти девять страшных дней, но и преодолеть просто невероятные сложности таежного странствия и выйти из тайги к самолету — в этом уже чудо просто Великое! Воистину удивительное мужество продемонстрировала эта совсем молодая женщина! Так бороться за жизнь дано далеко не каждому.
Но в масштабе истории все перенесенное в этой тяжкой Дороге нашими пилотессами уложилось практически в одну-единственную строку: «Установлен женский мировой рекорд дальности полета по прямой — 5908,061 км. За 26 часов 29 минут». Такова уж краткость исторического мига. От этого тоже не уйти.
Менее чем через год, 11 мая 1939-го, в авиакатастрофе погибла Полина Осипенко. Через четыре с небольшим года, в январе 1943-го, также в авиакатастрофе, но уже в небе войны, не стало Марины Расковой. И только Валентине Гризодубовой суждено было прожить большую жизнь, пережив и мужа, и собственного сына, завершив свой земной путь в 1993 году. А в 1986-м она была удостоена звания Героя Социалистического Труда, став единственным (!) нашим авиатором, получившим эти две высшие награды государства — звания Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда. Всего же в истории Советского Союза таких уникумов было лишь 11 человек. Гризодубова — еще и единственная женщина среди них. В числе оставшихся десяти — Сталин, Ворошилов, Хрущев, Брежнев, Устинов. Так отмечен был последующий жизненный путь командира «Родины».
Возьмите карту Дальнего Востока и найдите на севере Хабаровского края маленькую речку Амгунь, левый приток Амура. Следуя по ее извилистой линии, вы увидите притулившийся к берегу крохотный кружочек — обозначение села, которое называется сегодня «Имени Полины Осипенко». Почему-то имя второго пилота, а не командира корабля или штурмана, оказалось навсегда увековеченным в географическом названии региона, где произошла вынужденная посадка «Родины». Это центр одноименного района Хабаровского края, одного из весьма удаленных районов. Расстояние до краевого центра — 1096 километров. До ближайшей железнодорожной станции — Комсомольска- на-Амуре — 740 километров. В тридцатые годы минувшего века это село называлось Керби. Найдите этот кружочек на карте и вспомните, что именно в этих глухих таежных местах 70 лет назад разыгралась одна из больших драм в отечественной истории. Она унесла с собой жизни шестнадцати наших соотечественников и оставила память, в которой радость и боль слились воедино.
Ревекка Фрумкина
«Эталон души хранится в России...»
Впервые опубликовано:
http://www.polit.ru/author/2008/02/08/vishevsk.html.
Перепечатывается в сокращении с разрешения редакции Полит.ру.
Анатолий Вишневский.
Перехваченные письма. — М.: ОГИ, 2008.
Вообразите себя сидящим перед старым сундуком с откинутой крышкой. В нем вперемежку лежат бумаги. Ценные ли — неизвестно; быть может, только для вас одного и любопытные. Старые тетради, связки писем и отдельные конверты, разрозненные страницы каких-то книг, альбом с металлическими застежками, почтовые открытки с видами европейских городов и репродукциями картин некогда известных художников, на обороте которых прочитываются строки, выведенные неумелой детской рукой. И там же — выцветшие акварели с набросками чьих-то портретов, фото с обломанными углами некогда добротных паспарту...
Кто-то усмотрит возможность извлечь из найденного непосредственный прок: остеклит акварель и повесит ее у себя дома. Кто-то заинтересуется — что это за Община Св. Евгении, печатавшая открытки со светскими картинками?..
Ну, а архивист, заглушив эмоции — ибо от старого и тем более старинного он заранее ждет откровений, — архивист начнет с дотошного описания всего того, что попало ему в руки. «Россыпь» будет проанализирована, описана как фонд или несколько фондов, то есть как совокупность документов, принадлежащих одному или нескольким определенным лицам. Открытки, фото, листки и конверты войдут в описи как единицы хранения. Фонды пополнят архивохранилища, откуда их раньше или позже — в ожидании крупинок золота — извлекут специалисты, занимающиеся прошлым.
