Думаю, что все запреты на научную деятельность, мотивированные соображениями морали и нравственности, тщетны. Недавно раздавались многочисленные протесты против пересадки органов. В настоящее время мы слышим призывы ограничить исследования по генной инженерии, как противоречащие нравственности и морали (в том числе религиозной). Остановить прогресс науки нельзя. Ученые все равно будут работать над этими проблемами. Разумеется, это не означает, что общество не должно контролировать использование результатов работы ученых. Однако, как уже отмечалось, это проблема, скорее, политическая, а не научная.
Сказанное выше относится к понятию нравственности, понимаемому в соответствии с определением, данным в начале моих заметок. Вероятно, не все согласятся с таким определением, поэтому целесообразно обсудить также вопрос о взаимоотношении науки и морали.
В отличие от нравственности мораль является благоприобретенным качеством, и в некотором приближении ее можно определить как совокупность неписаных правил поведения. В этом смысле можно говорить о морали научного сообщества, или научной морали. Поскольку эта мораль вырабатывается научным сообществом, занятия наукой не могут не оказывать на нее влияния. Кроме того, существует ряд моральных проблем, специфических для научного сообщества, таких как вопросы приоритета, отношение к достоверности результатов своих (и чужих) исследований, моральные аспекты взаимоотношений между учителем и учениками. Все эти моральные проблемы напрямую связаны с научной деятельностью и, естественно, не могут быть независимы от нее. Однако ученые являются членами общества, и мораль общества в целом оказывает большое, иногда определяющее, влияние на научную мораль.
Те изменения в общественной морали, которые произошли за последнее время, безусловно, отразились и на морали научного сообщества. Широкое распространение рекламы, пиара, пропаганда личного успеха любой ценой, наряду с большим увеличением числа людей, занимающихся наукой, привели к серьезным изменениям в научной морали, и, к сожалению, не в лучшую сторону. В научную среду проникла жестокая конкуренция, чуждая научной морали, сформировавшейся в прежнее время.
Если раньше, до того как стать достоянием широкой общественности, новые научные результаты, как правило, проходили серьезное обсуждение и всестороннюю проверку в научной среде, то в наши дни зачастую научным публикациям предшествуют явно рекламные сообщения в газетах. Примерами таких «научных сенсаций» могут служить сообщения об открытии «холодного термояда» или экспериментальном обнаружении кварк-глюонной плазмы. Безусловно, вторая проблема, в отличие от «холодного термояда», — это действительно чрезвычайно важный и интересный научный вопрос, и соответствующие исследования проводятся серьезными учеными с использованием самой современной экспериментальной техники. Тем не менее нельзя не признать, что вопрос об экспериментальном обнаружении кварк-глюонной плазмы остается на сегодня открытым, и обсуждение этого вопроса должно начинаться с публикации в научных журналах, а не сенсационных сообщений в средствах массовой информации.
Как показывает этот пример, рекламные соображения иногда заставляют даже серьезных ученых выступать перед широкой аудиторией с недостаточно обоснованными утверждениями. Иллюстрацией этого могут служить, например, модели релятивистских струн, которые за последние четверть века неоднократно объявлялись «теорией всего», дающей ответы на все вопросы физики элементарных частиц. В действительности, несмотря на несомненную привлекательность струнных моделей, на их основе до сих пор не было объяснено ни одного существенно нового экспериментального факта, да и с точки зрения теории эти модели весьма далеки от завершенности. Ситуация здесь напоминает положение, существовавшее в шестидесятые годы прошлого века в теории калибровочных полей. К этому времени были сформулированы основные принципы этой теории, и в трудах немногочисленных ученых-энтузиастов были получены выдающиеся результаты, вошедшие впоследствии в золотой фонд науки. Однако построение последовательной квантовой теории еще не было завершено, и отсутствовали экспериментальные данные, которые недвусмысленно подтверждали бы эту теорию. Поэтому подавляющее большинство специалистов рассматривали теорию калибровочных полей как «математическую игрушку». Понадобились значительные усилия теоретиков, а главное, блестящее экспериментальное подтверждение предсказаний теории путем обнаружения нейтральных токов в слабых взаимодействиях, наблюдения векторных мезонов — переносчиков слабых взаимодействий, экспериментального обнаружения и теоретической интерпретации явления асимптотической свободы, чтобы эти теории превратились из «математической игрушки» в Стандартную Модель Взаимодействий. Только будущее может показать, пройдут ли такой же путь струнные модели.
Резюмируя сказанное выше, хочу сказать, что, по моему мнению, в отличие от нравственности, мораль научного сообщества, конечно, не может быть независима от науки. Однако ее основные принципы и тенденция развития в значительной мере определяются моралью, господствующей в обществе в целом.
